Студент, оседлавший своего высокого и дорогого коня, благосклонно слушает, как женщина передоверяет ему себя. Уникальный случай, который привел ее в зал собственных ощущений, где тишина пропитана горячечными разговорами, словно фабричная теплица. Из женщины с трепетом вырываются наружу дни ее детства и ложь о ее возрасте, связанные в пучки фраз. Она ведет студента по склону своих мыслей. Женщина говорит и говорит, чтобы придать себе значимость, и речь ее отделяется от правды в тот момент, когда правда вдруг открылась ей и бросила на нее прекрасный, но короткий отблеск. Кому охота слушать, как домохозяйка рассказывает, что ее душевное движение вызвано плачем ребенка или тем, что еда подгорела. Чем больше женщина говорит, тем больше растет в ней желание остаться загадкой для себя и для этого мужчины, а он для нее тоже загадка. Ей хочется, чтобы они были интересными друг другу настолько, что смогли бы немного дольше оставаться один в другом, а не вскакивали бы сразу и не бежали прочь.

Но кто же не чувствует боль как страсть? В стучащих крышками кастрюлях, откуда вырывается пар, готовим мы свое чувство. Ну а те, кого хлещет наотмашь угроза увольнения? Они бьются лбом о ворота бумажной фабрики, которую концерн собирается закрыть, потому что она стала недостаточно рентабельной. Кроме того, она загрязняет ручей, и уже подрастают многие, кто, неумело точа тупые когти, прислушивается к голосу природы, научившейся, в конце концов, говорить на языке своих детей. Эти отпрыски университетов понимают, о чем говорит природа и что творится в ее воздушных и водных пространствах. И лица спорящих растягиваются в улыбке, ведь правда на их стороне. Природа разделяет с ними их мнение, равно как и их чувства. Тщательно отбираются пробы из буйной, непослушно бурлящей речушки, однако где-нибудь в другом месте снова открывается новая рана природы, и все со всех ног устремляются туда. Через некоторое время в нее с обоих концов выбрасывают человеческие отходы. Внутрь они попали уже в виде навоза. Да, с помощью своих жителей и движителей фабрика производила бумагу, наше собственное удобрение, на котором мы, прокладывая кровавые складки на диванах, можем записать свои мысли. И не важно, что мы имеем сказать друг другу — сладкое Ничто и сладкие ночи любви, которые мы надеемся вырастить на ее навозе до огромных размеров: что бы то ни было — это никак не трогает наших партнеров, потому что они заняты собственными соображениями, которые им предстоит ежедневно обновлять и заполнять заново.

Чем сильнее счастье, тем меньше говорят о нем в этих местах, чтобы не утонуть в нем с головой и не вызвать зависть соседей. Тем, кого оттолкнула от себя фабрика, приходится как следует оглядеться вокруг, чтобы найти лавку, где им дадут в долг, лавку, в сердцах владельцев которой они смогут вызвать сочувствие. Их господа, орлы, что решают судьбы мелкой добычи одним лишь движением своих авторучек, живут во мраке. Но сыны Альп бесстрашно шагают над пропастью по легким мосткам, они идут в гости к своим родным. Их любимые живут далеко, поэтому они приходят к ним в гости, вываливают их в грязи, лишь бы им подали чашку кофе с ужасными сливками. Страшное дело, но они не замечают того, что чувствуют, и не слушают, если им это объясняют.