Я трясу головой, сбрасывая наваждение и ненужные мысли. Мне нельзя. Нам нельзя. Потому что как только желание реальной встречи станет слишком сильным, мы оба знаем — это станет концом.

— И знай, Осень — до тебя меня ни одна женщина не приглашала первой.

— Даже не знаю, радоваться мне или стыдиться.

— Думаю, взять с меня обещание, что в следующий раз наше свидание организовываю я.

Она издает странный, но очень милый звук удивления.

И в наш разговор вторгается посторонний шум параллельного вызова.

— Прости, Осень, мне звонят из больницы.

Работа, которую я очень люблю, сейчас просто пипец, так не вовремя.

Я рассчитываюсь за заказ, выхожу на улицу и осматриваюсь в поисках такси. Пару минут — и я уже в машине, набираю Осень.

— Прости, детка, но кино откладывается — у меня срочная операция.

А ведь я правда расстроен.

— Я не желаю тебе удачи, я помню, что нельзя, — говорит она.

— Ты не безнадежна, — подшучиваю я. — Напишу, когда освобожусь. И, Осень… Мне было очень хорошо сегодня с тобой.

— И мне с тобой, Ветер.

Нажать на иконку отбоя тяжело, как никогда.

— Вот, что у меня есть!

Маришка влетает в клуб впереди меня и сразу же бросается к Тане: официантке, которая как раз занята оформлением салфеток в виде бутонов цветов. Сегодня в клубе тематический вечер, и мне хочется, чтобы все прошло идеально. Обычно после таких мероприятий в соцсетях появляется целая куча положительных отзывов, а это всегда только на руку.

Среда. Я только что забрала Маришку с занятий танцами и на пути в клуб мы немного ограбили один магазин игрушек. Ничего не могу с собой поделать: я люблю ее баловать, и почти уверена, что буду баловать даже когда у моей Мышки уже появятся свои дети.

Таня, с моего молчаливого согласия, откладывает свое занятие и помогает Маришке забраться на стул. Дочка выкладывает одну за другой коробки, в которых очередная порция мини-мебели для ее кукольного домика. Точнее, домика, в котором живет семья игрушечных хомячков. Кажется, нам осталось оформить всего пару комнат, чтобы дом стал идеальным.

Я присаживаюсь за стойку, и бармен дает мне морковно-яблочный фреш. Такой же делает и для Маришки, но у дочери напиток с секретом: в нем есть кусочек тыквы. Сам по себе сок тыквы ребенка не заставить выпить, даже для меня он противный. Но в букете с морковкой и яблоком эту тыкву не найдет даже искушенный гурман.

Воскресенье с Ветром было идеальным, как бы ни странно это звучало.

И очень откровенным. В понедельник он написал, что я его луковица. Я, смеясь, спросила, что это за странный комплимент, а он в ответ написал: «Потому что многослойная». И чуть позже, вдогонку: «Увы, это не я такой умный, это цитата из Шрека». В общем, в понедельник я весь день пугала людей своими внезапными приступами смеха. Во вторник он был весь день занят на работе, а я занималась организацией и подготовкой сегодняшнего тематического вечера.

— Это для Буни, — говорит Маришка, вынимая из коробки крохотный, но очень детально сделанный комод. — Она будет рада.

Мой телефон вибрирует входящим сообщением от Ветра: