— … Каждая из которых — невольная ложь, да-да, — поморщилась Ири. — Потому все мы — лжецы, ибо никто из разумных не может быть до конца объективен. Не поспоришь, такое мировоззрение очень упрощает жизнь!

— Я не это имел в виду, — спокойно сказал Старейшина. — Всего лишь говорю, что ты в любом случае им солжёшь, что бы ни сказала. Потому тебе стоит быть честной в первую очередь перед самой собой. Сказать свою правду.

Ири моргнула.

— Вы предлагаете…

— Существует много способов играть во власть, — заметил дедушка с опасной усмешкой. — Быть текучим и всепроникающим, как вода, быть ядовитым, как обманчиво-прекрасный цветок, быть жестоким, как зверь, быть педантичным и точным, как весы, быть коварным, острым и обманчивым, как тонкий весенний лёд или плавучий айсберг… В этом нельзя солгать: каждый выбирает маску по себе. И знаешь, для драконов нашего дома тут путь один. Ты спросила, кем тебе предстать перед ними? Просто будь пламенем.

Ири ошеломлённо смотрела на дедушку. Тот усмехнулся.

— Наша беда, — сказал он. — Мы не умеем драться за то, во что не верим. Мы не умеем подчиняться тем, кого не уважаем. Мы не умеем быть теми, кем не являемся. Да, зачастую наши жизни полны страстей, ошибок, ссор, драк, спорных решений. Таковы мы, драконы алого пламени: гореть, рваться вперёд, драться за свою правду до последнего, чего бы оно ни стоило. Для нас именно это значит — быть драконом. И жить.

Ири настороженно прищурилась. Она поняла, наконец, что не так.

— Вы… вы что, действительно не надеетесь выжить там? — спросила она тихо.

Драконица не могла отделаться от ощущения, что с ней прощаются. Это чувство окрепло, когда Старейшина криво улыбнулся.

— Обстоятельства нашей последней встречи с Тэ оставили не слишком много простора для фантазии. Возможно всё.

Ири сжала губы.

— Неужели это сделать некому, кроме вас?

— Некому, — просто сказал дедушка. — Альтернативы были, но они для меня неприемлемы.

Ири открыла рот, но тут же закрыла. У неё была догадка о личности "альтернативы", но высказывать её она не посмела.

— Быть может, я смогу заменить вас? — она сама от себя не ожидала этого вопроса. Он вырвался почти помимо воли, был совершенно недопустим для политика…

Но, наверное, вполне закономерен для внучки.

Старейшина на удивление мягко улыбнулся и покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Это наши, давние счёты и долги. Наше прошлое, наши ошибки, за которые нужно отвечать.

— Понимаю, — сказала Ири ровно. — Что же, так тому и быть.

Он кивнул.

— Верно. Знаешь, ребёнок, ты в итоге смогла быть смелее меня. Ты сумела выбрать свою дорогу, свою судьбу, стать свободной от давления устоев и правил. Я горжусь тобой, потому что я в своё время не смог. Не теряй этого, Искорка. Кто бы что тебе ни говорил, кто бы чего от тебя ни хотел, кто бы какие маски ни примерял на твоё лицо, пусть даже из самых-самых лучших соображений… Оставайся собой. Пылай так ярко, как только можешь. Дерись, лги, улыбайся, люби, иди к своим целям любой ценой. Тебе будут говорить, что ты должна делать и кем должна быть — не слушай. Где нужно уйти — уходи. Где нужно предать — предавай. Но не себя. Главное — не себя. Ни одна великая цель не стоит того.