Праздно шатаясь по улицам, зная, что через пару часов даже самые оживленные начнут пустеть и у патрулей стражи начнут возникать вопросы к тем, кто бродит по центральным районам города без причины в столь суровые времена вместо того, чтобы спать, Вир усиленно думал.

Вариантов не так уж и много. Нэ боялась, что кто-то из окружения Борга узнает о его даре и придет за ним. Вероятность того, что это случилось, пускай охотникам пришлось преодолеть Лазоревое море и все герцогство с запада на восток, достаточно высока. Старуха предупреждала его, наставляла быть осторожным, «потому что нельзя долго прятать шаутта в мешке». Наверное, именно поэтому она его и отослала.

Вир был не из трусливых, но знал, что с представителями Ночного Клана, настроенными серьезно, придется туго. Даже несмотря на его новый, пускай и совершенно не развитый опыт. А если уж за ним следит самая настоящая сойка – совсем худо.

Но, возможно, кто-то из тех, кто видел его в районе Пепельной Кучи, вспомнил о событиях, случившихся во дворе дома Нунцио. Решили отомстить?

Он перешел узкий мост через Метру, каскадный приток Пьины, стекающий с холмов района Погребальных Слов: зажиточного, чинного, без ночных шакалов, со множеством садов, парков, скверов, узких проулков, проходов, мостов и мостиков. Здесь можно было спрятаться или сбить преследователей со следа.

Надо всего лишь избегать патрулей стражи, к тому же большое кладбище, занимавшее всю восточную часть этой территории, слыло непролазным из-за сотен склепов, разросшихся кустов жимолости – и как нельзя кстати подходило Виру, дальним концом врезаясь в район Свирелей, где ждало его логово.

И Вир оторвался. Запутал следы среди высоких заборов, густых теней и тихо шепчущих на ветру ветвей каштанов. Во всяком случае, он так считал, пока не оказался возле некрополя и не услышал мягкие странные шаги там, где проходил всего несколько минут назад.

Напрягся, но потом понял, что это какой-то небольшой зверь. С учетом того, что в парках встречались и зайцы, и лисы, он чуть расслабился и, остановившись, стал смотреть в дальний конец улицы, освещенной единственный масляным фонарем.

Маленькая темная фигурка неспешно вышла на теплый оранжевый свет, и Вир с трудом узнал белую кудлатую псину, что лежала в ногах у парусных дел мастера. Вздрогнул, нахмурился, считая, что ему показалось.

Глаза у собаки горели красным. Создавалось впечатление, что некто ради шутки зажег в маленькой черепушке жалкой шавки огонь. И тот оказался столь сильным, что просвечивал даже сквозь кости, придавая животному зловещий вид демона.

Заметив Вира, собака направилась к нему, все с той же меланхоличной неспешностью перебирая тонкими лапками. Он моргнул, надеясь, что наваждение исчезнет, но глаза собачонки продолжали гореть алым. И от внезапного «дыхания» той стороны мурашки пробежали по спине ученика Нэ, а после он увидел это.

Тень, которую отбрасывала преследующая его зверушка, была жуткой. В десятки раз больше хозяина. Измененная, извращенная, гротескная. И Вир понял, что она не могла так исказиться, принять подобные очертания из-за единственного фонаря.