– Пусть богиня хранит тебя и твое судно, побратим ветра и волн.

Они уплыли, и Гутер решил остаться в порту на пару дней. Пополнить запасы да поговорить на пирсах с нужными людьми. Возможно, для его команды найдется подходящая работа.

Был первый день фестиваля, команда хотела сойти на берег, но пришлось ждать таможенников до самого вечера, и уже когда начало темнеть, Гутер понял, что эти ленивые ублюдки попросту проигнорировали его запрос, перенесли встречу на следующий день.

Он пробормотал проклятия в их адрес, но уже через считаные минуты возблагодарил Шестерых за то, что команда осталась на борту.

Пожар вспыхнул сразу в нескольких точках гавани, и Гутер, не веря своим глазам, смотрел, как огненный шар, появившийся невесть откуда, пожрал пирсы с седьмого по двенадцатый, захватив с собой Восточную верфь, а также всех, кто находился на набережной.

Через мгновение до «Даров ветров» долетел грохот, и, словно дожидаясь лишь этого сигнала, две дюжины огромных жарких астр распустились по трем бухтам, захватывая корабли. Ближайший пожар начался ярдах в сорока от судна контрабандистов, когда один из транспортов герцога с ревом исчез в огненном вихре.

Времени вытравливать якорь не было, и Гутер, надсаживая глотку, заорал так, что, наверное, его было слышно на другой стороне Жемчужного моря:

– Выбивай цепь!

Ферни и еще один матрос деревянным колотушками в восемь отчаянных ударов вынесли клинья, удерживающие цепь, которая гремящей змеей, напоследок «вильнув» чуть рыжим хвостом, ушла на дно.

Остальные члены команды, кто уже был на палубе, а не в трюме, ставили Большого господина, Малых детей и Повелителя штиля – все имевшиеся паруса. Гутер, шлепая босыми ногами, перескочив через сложенные у борта бухты тросов, кинулся к штурвалу.

Еще несколько кораблей с командами занимались тем же самым, что и они – пытались увести свои суда как можно дальше от пожара. Тот разрастался на глазах.

Корабли, связанные между собой, стоявшие плотно и кучно, вспыхивали с такой скоростью, словно они были из соломы, облитой подземным маслом. Каждую секунду вспыхивало, и пламя поднималось до неба, разогнав ночь.

А через мгновения огонь стал ярко-синим, холодным, мертвым.

– Шестеро спасите! – охнул Гутер, проворачивая штурвал.

Ветер был очень слабый, едва заметный, и паруса висели тряпками, но помог пожар. Он породил пронесшийся над водой горячий вихрь, и «Дары ветров» рванулся вперед, словно норовистая лошадка. Ненадолго, но достаточно для того, чтобы начать движение в сторону от подступающего пожара.

Рядом шла соланская орта, а сзади едва полз, безнадежно отставая, тяжелый аринийский кодрас. Они вместе с «Дарами» пытались вырваться из огненного колодца.

Огонь шел стеной, поджигая все, до чего мог дотянуться. С юга и севера. Вспыхивали пирс за пирсом, затем занялся алебастровый маяк, и синие злые языки выстреливали из его окон, поднимаясь все выше.

Весь флот, на который треттинцы возлагали надежды, пылал. Кажется, само море горело зловещим пламенем той стороны. Жар внезапно дохнул столь близко, что капитан взвыл. Одежда тлела, кожу щипало, и от волос потянуло паленым. Они разминулись со смертью лишь на ярд. Стена сомкнулась за кормой, жадно пожрав неповоротливый аринийский кодрас. Краткий вопль погибшей команды взлетел и оборвался. Гутер, несмотря на боль в руках, штурвал не выпустил, держа нос корабля от берега.