Человек вскрикнул.

Защитник Бланки кувырнулся, бастард свистнул над головой. Смертельно раненный пятился назад, выронив топорик, и Вир оживил в памяти, как пользоваться таким оружием. Земля медовых слив. То, что сейчас называют Лоскутным королевством, славилось в прошлые времена этой школой.

«Куница спасается от совы», «Куница тревожит росу» и после «Куница проскальзывает мимо капкана». Он поймал череду ударов на щит, когда двое бойцов его атаковали, а Талетти спешно перезаряжал арбалет. Продержался двадцать секунд против бастарда и корда, пытаясь придумать, как обойти их и добраться до стрелка.

Но не успел, и болт по летки вошел в правую ногу.

Его сознание все еще застилал холодный гнев, боль не тревожила. Вир лишь почувствовал, что в бедре слабо печет, а штанина мокнет.

Он со страшной силой швырнул топорик, и тот, размывшись в диск, врезался стрелку в лицо, застрял в костях черепа, опрокинул на спину.

Человек с бастардом неразумно сократил дистанцию, лишая себя замаха, Вир бросился к нему, врезался, взяв в клинч, заблокировав руку с оружием, потянул за собой, благодаря силе и росту защищаясь плененным от второго из уцелевших.

Они боролись, рыча и плюясь, словно рассерженные коты, пока ученик Нэ, помня совет Лавиани, не сделал должное. Он выдернул болт из своей ноги, все так же не чувствуя боли, и воткнул его мечнику в глаз, почти сразу же оглохнув от страшного воя.

Вир оттолкнул от себя врага, вырвал из его пальцев бастард, закинул руку со щитом за спину, угадав движение последнего противника. Корд, который должен был перерубить ему позвоночник, звякнул о металл, отскочил.

Он чуть замешкался, не закрылся от выпада, получил глубокую, сильно кровоточащую рану в грудь. Рубашка, кожа, мышцы были рассечены до костей.

«Куница гонится за своим хвостом», «Куница бежит по остывающим углям», «Куница отскакивает от дикобраза» и наконец, «Куница сжимает зубы на куриной шее».

Всё!

Бой продолжался меньше минуты, и теперь его окружало трое мертвецов, один умирающий и один тяжело раненный, отползающий к забору. Вир перешагнул через него, игнорируя и не собираясь добивать. Щит трансформировался в колокольчик, парень взял бастард двумя руками, припадая на раненую ногу, поспешил туда, где скрылись Орсио и воин в тяжелых доспехах.

Лестница оказалась вызовом его стойкости. Он оставлял на ступеньках частые алые капли. И прошло, казалось, четверть часа, прежде чем удалось подняться на второй этаж. Спутник Орсио бился в судорогах, на его губах выступила алая пена, в щеке все еще торчала заколка Бланки. Сам же старший мастер фехтовальной школы пытался высадить крепкую дверь, зло сквернословя. Увидев Вира, он сплюнул:

– Что ты устроил, парень?! Какого шаутта?! Все бы закончилось мирно, если бы ты немного помог мне, а не мешал!

– Отойди от двери. – Вир шагнул в сторону седоусого и поднял меч.

Лавиани чувствовала себя лисой, которая, вернувшись в нору, ощутила запах побывавших в ней охотничьих псов.

Смеркается, ворота едва прикрыты, входная дверь выломана, пахнет смертью. В саду она нашла мертвецов и одного живого. Он лежал на спине, хрипел, булькал, и на том, что было его лицом, то и дело надувались кровавые пузыри.