Тэо молчал, осознавая информацию.

– Использовал зеркала как двери? И где он вышел?

– Нигде. Тион владел магией твоего народа, а это другая форма той стороны, как и та, что помогла шауттам подчинить подобные предметы. И мой друг запечатал все зеркала волшебника. Видишь, какое тусклое? Марид оказался заперт внутри.

– Хм. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я его оттуда выпустил? – с сомнением протянул Пружина.

– Нет… Нет, конечно. Не думаю, что он жив, пускай время там течет иначе, чем в реальном мире. Но существует небольшой риск, что Марид еще где-то там. Это только теория. Тион забрал магию у волшебников, но действуют ли эти правила для тех, кто в этот момент находился в несколько ином пространстве? Я не желаю проверять. Поэтому – нет. Ни чтобы ты кого-то выпустил, ни чтобы открыл засовы. Этим вполне могут воспользоваться шаутты или Вэйрэн. Мало ли где еще хранятся такие зеркала… Но дело в том, что одно я увидел в логове Кара, когда пришел за Шерон. И мне это не нравится. Он всю жизнь играет с той стороной и тьма знает до чего дошел в своих экспериментах. Мне не понять, сделал он что-то с зеркалами Марида или нет. А вот ты – увидишь.

– Как?

– Ты асторэ, а не я. Вот и скажи. – Мильвио приглашающим жестом указал на гладкую поверхность. – Коснись его. Левой рукой.

Пружина, не сомневаясь, положил ладонь на прохладную поверхность:

– И что должно слу… – Его рука по локоть провалилась куда-то.

Ощущения были такими, словно он сунул ее в крынку с прохладной, вязкой сметаной.

В глазах Тэо потемнело, вокруг вспыхнули синие искры. Акробат повертел головой и заметил, что тьма не абсолютная. Нагромождение острых граней, нечто похожее на пещеру, только из обломков зеркал, которые едва заметно шевелились.

Это напоминало дыхание спящего существа. Большого, ленивого, равнодушного ко всему окружающему.

Острые плоскости были везде, и если потерять осторожность, совершить неловкое движение, можно пораниться. Он прошел несколько ярдов и не услышал своих шагов. Крикнул и не услышал голоса.

Здесь властвовали иные законы, и Тэо пытался найти выход.

Среди почти полной темноты он увидел пять маленьких белых точек, разбросанных в совершенно разных местах. Но очень, очень далеко от него.

Свет? Другие зеркала?

Пружина не знал.

Шепот. Тихий. Пустой. Ровный. Раздался внезапно:

– Абрикосы цвели. Или яблони? Абрикосы. Абрикосы. Абрикосы. Или яблони? Кто помнит? Абрикосовый цвет. А может, вишни?

Тэо шагнул назад и зажмурился от яркого света. Когда он поднял веки, свет оказался не таким уж и ярким – всего лишь фонарь Мильвио. Затем он увидел свою руку без перчатки, застрявшей в зеркале. Длинные полупрозрачные пальцы дымились от клубящейся над ними тьмы.

– Что?.. – Он не понимал.

– И я хотел бы это знать. Тебя не было несколько часов. Ты прошел туда. Что ты видел?

Тэо рассказал, все еще ошеломленный. В ушах до сих пор шелестел шепот: «Абрикосы…»

– Раньше там было светло, – сказал Мильвио. – Похоже, магия постепенно уходит оттуда и зеркала разрушаются.

– Ты был там?

– Единожды. Мне не понравилось.

– А голос? Это же Марид?