– К какому причалу? – спросил шофер. Это был молчаливый человек.

Вольнов сказал. Ему становилось не по себе. Вероятно, опоздание на судно было чепухой и мелочью по сравнению с тем, что она хотела сказать ему сейчас.

– Со мной что-то произошло, после того как мы вышли на улицу, – пробормотал Вольнов. – Я разберусь во всем и напишу тебе письмо с Диксона.

– Никаких писем, – сказала Агния. – Я рада, что поехала вас провожать. Мне теперь не надо никаких писем.

«Победа», ныряя в ухабах и цепляя карданом бугры, свернула с шоссе и остановилась. Вольнов расплатился, и они вышли на густо усыпанную сырыми опилками землю.

Флагманское судно перегона теплоход «Томск» стоял на рейде; на носовом штаге «Томска» болтался черный шар – значит, флагман еще не снялся с якоря.

– Вот здесь, за нефтебаками, наши сейнера, – сказал Вольнов.

– Подождите здесь, – сказал Вольнов, когда они обогнули нефтебаки. – Я сейчас вызову Левина.

Они пошли вниз, к реке, от которой пахло мазутом. Там ошвартовались возле гнилых свай сейнера, которых так ждали на Камчатке и в Приморье, чтобы ловить с них горбушу и других вкусных лососевых рыб.

– Подождите здесь, – сказал Вольнов, когда они обогнули нефтебаки. – Я сейчас вызову Левина.

– Пожалуйста, – сказала Агния. – Курить здесь нельзя?

– Нет.

– Плохо.

– Агния, Агния! – сказал Вольнов. Теперь ему было уже страшно. Она была такой совершенно чужой и спокойной. – Я больше не смогу вернуться… Мне невозможно будет уйти с судна, если я на него уже пришел.

– Я понимаю.

– Агния, нам надо как-то попрощаться… Я в чем-то виноват, но ты меня прости, ладно?

– Чепуха. Ни в чем вы не виноваты… Я вам, Вольнов, только благодарна, честное слово, я вам очень благодарна… Попутного ветра. Плывите. Хорошей погоды в пути.

– Будьте счастливы, Агния, – сказал Вольнов. Сейчас он не мог решиться даже просто взять ее за руку.

– Очень маленькие у вас кораблики. -Да.

– Идите. Вас зовут уже. Очень хорошо, что вы не опоздали.

С сейнера махал фуражкой старший механик.

– Я правильно запомнил адрес: Малая Корабельная, двенадцать?

– Все это неважно.

Вольнов повернулся и пошел к сходням. Сходни были узкие и вихлявые. Вольнов чуть не свалился с них в воду, когда поднимался на борт. Он хмуро кивнул стармеху и сразу прошел на «Седьмой», заглянул в темноту люка носового кубрика, крикнул:

– Яков! Агния на причале. Она хочет с тобой попрощаться.

Левин поднялся на палубу с той быстротой и изяществом, с каким капитаны океанских лайнеров входят в салон первого класса, чтобы пожелать пассажирам доброго утра. Он был в полной морской форме, чисто выбрит и полон юмора. Как будто вчерашнего не бывало.

– Здравствуй, Вольнов. Отход через сорок минут. Твой старший штурман – приличный парень. Он доложил, что ты с пяти утра на борту. Где наша красавица?

Вольнов не нашел ничего лучшего, как спросить:

– Ты куда так вырядился? Левин ответил уже с трапа:

– Чем ниже труба твоего корабля и жиже дым из твоей трубы, тем тоньше завязывай галстук. Перед выходом в море. Если ты капитан.

– Он прав, – сказал Григорий Арсеньевич.

– Вероятно, да, – сказал Вольнов. Так они расстались.