– Экспертом, – поправил его Дронго. – Я полагал, что это в наших общих интересах. Насколько мне удалось узнать – вы дружили со своим братом и любили его.

– Именно поэтому я не могу позволить, чтобы вокруг смерти моего брата ходили непонятные и неприятные нашей семье слухи.

– Я уже сказал, что действую по поручению вашей семьи, – напомнил Дронго.

– Тогда приезжайте прямо сейчас. Пропуск я вам закажу, – предложил Денис Антонович.

Поблагодарив, Дронго убрал телефон и обратился к Вейдеманису:

– Мне нужны данные на Габита, который работал с покойным. На секретаря Елизавету Трофимовну, на водителя вице-премьера. Покопай все, что можно. Если ничего не найдешь, позвони Екатерине Николаевне и попроси номера их мобильных телефонов. Может, нам стоит проверить и их распечатки. И вообще непонятно, почему этим до сих пор не занимается ФСБ.

– Без санкции сверху? – покачал головой Эдгар. – Ты забыл, в какой стране ты находишься. Мальцева торжественно похоронили. Похороны показали по телевизору, был некролог, подписанный первыми лицами государства. И ты полагаешь, что после этого кто-то посмеет вообще начать проверку? Это противоречит интересам государства.

– Примерно то же самое мне сейчас сказал и господин Мальцев, брат убитого. Как будто все сговорились.

– Не все такие сумасшедшие, как ты, – усмехнулся Вейдеманис. – И не забывай, что у тебя особое положение. Тебе гораздо легче, чем остальным, ты можешь завтра уехать в Рим и никогда больше здесь не появляться. А офицерам ФСБ нужно еще заработать себе пенсию.

– Убедил, – кивнул Дронго, – пусть зарабатывают пенсию. И все-таки проверь, что ты сможешь узнать. Посмотри по социальным сетям. Одинокие женщины, как Елизавета Трофимовна, обычно сидят в Интернете, Фейсбуке. Можно посмотреть и там.

Вейдеманис согласно кивнул. Через полчаса Дронго входил в Белый дом. Это здание стало частью истории современной России, сначала пережив августовские события девяносто первого, во вспыхнувшем противостоянии между сторонниками и противниками сохранения прежней страны. А затем и события девяносто третьего года, когда президент Ельцин расстрелял собственный парламент из танковых орудий. С тех пор здесь было все капитально отремонтировано, а вокруг здания появилась ограда.

В небольшом кабинете его принял Денис Антонович. Он был поразительно похож на своего брата. Только волосы были светлее, он был шатеном с уже проступающей сединой. Сухо кивнул и, не пожимая руки гостю, предложил сесть за приставной столик и сообщил, что готов выслушать посетителя.

– Вы тот самый эксперт? – уточнил хозяин кабинета.

– Да, – кивнул гость, – меня обычно называют Дронго.

– Понятно. Странное имя. Можете изложить мне, в чем суть вопроса? Только короче, если возможно.

– Уже несколько дней я собираю сведения по поводу смерти вашего брата, – начал Дронго.

Денис Антонович нахмурился. Ему была неприятна сама тема разговора.

– Меня попросила об этом ваша племянница, – напомнил гость, – она считает…

– Я знаю, – перебил его хозяин кабинета, – и полагаю, что вы тоже должны знать. Это был мой брат, с которым у меня были очень тесные и близкие отношения. И если бы я хоть немного кого-то подозревал, то первым обратился бы в ФСБ с просьбой проверить все факты. Но все было понятно без ненужных проверок. Его секретарь Елизавета Трофимовна рассказала, что в тот день, за несколько часов до смерти, он попросил у нее валидол.