– Кто за меня работать будет, товарищ Дымкович? Революция не ждет, враги не дремлют. Контрреволюция наступает по всем фронтам, а вы говорите – покой. Вот закончим дела, тогда и отдохнем, – сказал я. Ответ мне подсказало сознание Льва Давидовича.

– Вот теперь, я вижу, что с вами, Лев Давидович, действительно все в порядке. – Доктор явно немного успокоился после моих слов, видимо, подумав, что, раз уж Троцкий начал говорить лозунгами, значит, с ним все в порядке.

– Все хорошо, товарищи, – обратился я к взволнованным подчиненным. – Не надо беспокоиться. Я сейчас выйду.

После этих слов я прикрыл дверь и подошел к унитазу. После того как я облегчился, добавился еще один факт к тому, что я действительно нахожусь в теле Льва Троцкого. К умывальнику я подошел, удивленно покачивая головой. Умылся.

Выходя из уборной, обратился к собравшимся и напряженно ожидающим меня подчиненным.

– Все хорошо, товарищи, можете быть свободны.

Народ начал выходить из купе, а я обратился к своему секретарю:

– Миша, задержись.

Глазман остался и, дождавшись, когда все выйдут, закрыл дверь.

– Слушаю вас, Лев Давидович?

– Миша, мне сейчас надо немного отдохнуть. Распорядись меня не беспокоить два часа. Разбудишь меня в четверть четвертого. Сейчас четверть второго, – я немного задумался. – Собери через два с половиной часа утреннее совещание снова. Пусть готовятся начать сначала. Я плохо помню доклады. Все понял? – Последовал утвердительный ответ. – Тогда выполняй. Можешь быть свободным.

После того как секретарь вышел, я прилег на диван, и тут меня накрыло.

В течение последующих двух часов я пытался осознать происходящее, но получалось слабо. Я и так чуть было не сорвался в присутствии кучи людей. Если бы не подсказка той части Троцкого, которая, несомненно, была во мне, неизвестно, чем бы все закончилось. Примерно через час я более или менее успокоился и начал раздумывать о происходящем с другой точки зрения. Я припомнил множество прочитанных мною книг по альтернативной истории и грустно усмехнулся.

Авторы этих произведений, так или иначе, хотели попасть в другое время. Попасть сами, что бы там они ни писали. Хотя бы с помощью своих произведений. Изменить ту реальность, в которой они живут. Кто-то спасал мир, кто-то Россию, но мысль у всех была одна. Слишком кроваво начался для России двадцатый век и слишком бестолково он для нее закончился. Вот и писали авторы свои книги, кто-то лучше, кто-то похуже. Хотели спасти хотя бы одного ребенка, один дом от сожжения, одну семью от убийства, изнасилования, надругательства. Хотели использовать свои знания не для абстрактного «Блага Человечества», а для того, чтобы дед с Великой Отечественной вернулся, а еще лучше, вообще бы на нее не ходил. Придумывали различные пути, случайности, приборы или инопланетян, но при этом все равно оставались там, в своем времени. Они придумывали, а я здесь и сейчас, если это, конечно, не сон. Всего один удар по голове, и ты в восемнадцатом году.

После этой мысли я невесело рассмеялся, но, как говорил один мой знакомый, пришла пора определяться. Выбор был в принципе невелик. Вариант первый – быстро все закончить, благо знаю, где браунинг лежит. Вариант второй – надо работать. Иначе зачем я столько читал и думал?