Подоспело третье озарение: мамочки, Квазик-то слышит, как ее вторично замуж выдают! Ой, что сейчас будет!!! Надо срочно спасать положение, а то и восемь супербойцов её джигита не удержат!

Жрец двинулся к Вере с цепью в руках, планируя надеть ей на шею эти вериги, игравшие здесь роль брачных оков в самом прямом смысле. Неудачливая разведчица рванулась прочь от него, выдернула руку из захвата бородатого дикаря и завопила во все горло:

– Я не согласна быть женой!

Вокруг нее вновь раздался треск статических разрядов. «Пустота» за спиной закрутилась невидимой воронкой: похоже, там образовалась куча мала из хранителей и высших. Высшие пока побеждали, поскольку дикари кроме треска ничего не услышали. Ах, нет – они услышали ее слова!

– Ты говоришь на языке бога! – завопил жрец на универсальном, а дикари отшатнулись и бросились перед Верой на колени, стуча лбами об пол.

– Да, типа того, – облегченно выдохнула Вера. – Хорошо, что и вы на нём говорите.

Вертевшийся на кончике языка логичный вопрос: «А кто у нас бог, не напомните? Может, и адресок проживания черкнёте?», она задавила в зародыше и стала ждать развития событий.

Но события вновь развернулись не фасадной стороной!

– Значит, ты прислана богом для меня! – сделал вывод толстый жрец и его сальные глазки аж засверкали от возбуждения.

За спиной Веры опять заискрило и закрутило «пустоту» воронкой.

Дикарь, честно поймавший себе женщину, также попробовал пискнуть что-то перечащее постановлению жреца, но его мигом задавили авторитетом и Веру начали выдавать замуж в третий раз за неделю. Утомили, честное слово!

– А у вас что, жён мало? – невежливо перебила Вера новую брачную церемонию.

– Седьмой будешь, – махнул жрец в сторону шестерых монотонно подвывающих у стены женщин (так это его жёны!) и решил «подсластить пилюлю»: – но ты станешь главной!

– Не стану, – раздраженно ответила Вера. Её с миссией спасения Вселенной сюда прислали, а она глупости всякие выслушивать должна! И не удержалась от поучений: – Жена вообще одна должна быть, ясно, темень дикарская? Приятно ли твоим женщинам постоянно своих соперниц в доме видеть? Может, ты и за свадебный стол всех жён пригласишь?

Реакция на ее отповедь последовала странная: жрец довольно закудахтал, дикари радостно заулюлюкали и захлопали в ладоши. Их так восхитила женская солидарность? А почему женщины у стены взвыли, залились слезами и рухнули на пол, заламывая руки?

– Приглашу, приглашу, тигрица моя ревнивая, – расплылся в мерзкой улыбочке толстяк. – Рад, что моя новая главная жена чтит обычаи племени и сама требует прежних жён к столу. Ты в каком виде предпочитаешь моих старых жен на нашем свадебном столе увидеть: в жареном, вареном, запечённом в травах?

Как?!!

Пока Веру мутило от представшей перед ее мысленным взором картины, этот жрец-маньяк-каннибал протянул к ней пухлые ручки с тяжеленной цепью, приговаривая:

– Но пир будет только после брачной ночи. Все вон, а ты раздевайся, красотулечка моя страстная!

«Всё, каюк толстяку, – флегматично подумала Вера, смотря на то, как невидимая сила подняла жреца к бетонному потолку, крепко сдавливая за горло. Жрец хрипел, синел и задыхался, вокруг него закручивались воздушные вихри, тряся и кидая из стороны в сторону. – Про «раздевайся» он зря заикнулся. Не удержали высшие товарищи моего Отелло, сорвался муженёк. Да-а, вот что мне точно в жизни не грозит, так это многомужие…»