— Осторожней, не задавите «душка».

— Что вы! — хохотнул Баравков. — Ловко вы их положили, товарищ лейтенант.

— Не ловчее, Гена, чем вы с Сергеем выхватили душмана. Молодцы.

Вышли к подгруппе Ивонина:

— Уходим к ущелью, Андрей, в дефиле не соваться, держать под контролем!

— Понял, товарищ лейтенант.

От кишлака ушли метров семьсот, может, больше. Тишина.

— Игорь, прикроешь отход до охранения! Если «духи» устроят перехват, связываешь боем и уходишь за нами.

— Понял.

Бег по снежному полю — испытание адом! Душманские АК мешали бежать, стесняя дыхание.

Держим бросок! Сколько до ущелья? Минут тридцать? Сорок? Загоним себя!

Слева виднелись очертанья Чёрной горы, правее — хребет Паймунара. Большую часть долины прошли без помех, осталось пройти расщелину перед боевым охранением.

— Привал.

С разбегу упали на снег, хватая искусанными губами жёсткие кусочки наста. До дефиле немного — успеем ли его проскочить до того, как «духи» закроют проход?

— Сергей, усильте с Геной Ивонина, скоро ущелье…

— Есть, товарищ лейтенант.

Разжёвывая комочки колючего снега, разведчики приходили в себя от неимоверной нагрузки. «Спокойно, — стучало в голове, — спокойно, Валера, прорвёмся», но сообщить командиру боевого охранения о том, что разведка дивизии рвётся к его заставе, ещё рано. От объекта захвата ушли, но связь-то у противника есть, значит, возможность засады оставалась реальной опасностью.

— Кибиткин, сигнал «Нормально» дублируй три раза.

— Понял, — прохрипел связист.

— Держись, дружище, осталось немного. Всем — круговое наблюдение!

Снегом остудил лицо. Пот, зараза, выедал глаза, за пазухой — хоть выжимай. «Это не Боровуха, чёрт побери», — мелькнула наивная мысль. Однако что с нашим «душком»?

Встал и подошёл к схваченному пленному. Гапоненко, лежа на снегу, держал его за лунгу — чалму, которой были замотаны руки.

— Не задави, пакуй как надо.

— Да он хлипкий, товарищ лейтенант.

— Не бурчи, Миша, делай, как надо.

Разведчик спеленал пленного вонючей грязной чалмой. На шею накинул петлю-удавку, свободным концом подтянул к затылку связанные за спиной руки.

Пленный был старше средних лет. Далеко не юноша. Он явно испытывал боль, которую ему причинили два мастера спорта по вольной борьбе. Миша верно подметил — хлипок, но лишь бы не отдал концы раньше времени…

— Сколько осталось, товарищ лейтенант?

— Немного, Прокопенко, держись! Проскочим ущелье и — дома!

— Это ж километров шесть? Ага?

— Не больше. Подъём. Уходим к подножью гряды, слышишь меня, Ивонин?

Ефрейтор смотрел в другую сторону…

— Товарищ лейтенант…

Я уже видел мигание фонарика на Чёрной горе. Мерцающие блики, пронзая ночную темень, летели в пространство: серия сигналов на передачу — пауза и обратно — приём информации корреспондента.

— По нашу душу сигналят, товарищ лейтенант, не иначе…

— Прицел!

Передача информации из кишлачного массива к Чёрной горе, вне сомнения, результат захвата «языка» и принятие противником мер к перехвату группы до выхода к боевому охранению. Скорее всего, в кишлаке обнаружили убитых. Пора по-настоящему уносить ноги.

— В тылу порядок, товарищ лейтенант, — доложил старший дозора.