— Присаживайся, Сергей, на скамейку.

Пленный, раскачиваясь, забормотал что-то невнятное.

— Что он лопочет?

— Молится, думает, что убьют.

— А что, хорошая мысль, так и скажи ему, будет молчать, прибьем и выбросим на помойку собакам, — сказал вошедший Александр.

— Ладно, спроси, как зовут, и попробуй «разговорить».

Сафаров перевел. Пленный оставил его без внимания, продолжая разговаривать с Аллахом.

— Может, лампой «пройдемся» по «духу»? — не унимался Александр.

— Не надо, товарищ старший лейтенант, — вмешался Сафаров, — он считает себя великомучеником и готовится к смерти, чтобы оказаться в раю. Физическое воздействие еще больше убедит его в этом, и мы от него ничего не добьемся.

— Во, бля… Ну, говори с «земляком».

Сафаров знает психологию мусульманина, подождем, не убудет. Вскоре пленный притих, огляделся, и я бы не сказал, чтобы он был чем-то напуган, взгляд, напротив, выражал достойное спокойствие.

— Сергей.

Сафаров заговорил с пленным душманом. «Борец за веру», согревшись молитвой или уютом землянки, отвечал не торопясь, взвешенно, пытаясь жестикулировать руками, покрытыми коростой.

— Он дехканин, товарищ лейтенант, живет в кишлаке, где схватили его.

— Ясно, спроси про оружие и когда он спустился с гор?

Сергей перевел, пленный пространно что-то объяснял: «куаст», «забистан» (горы, зима) и говорил бы еще долго, но Сафаров остановил.

— Короче так, товарищ лейтенант, в горах отряд около тридцати человек, все с оружием. В пещерах плохо — холодно, зима, мало еды, больные. Их командир сказал моджахедам, что скоро они в Кабуле выступят против русских и Кармаля. Отряд, спустившись с гор, сосредоточился в кишлаке, а сегодня днем под видом мирных жителей им приказано просочиться в Кабул. Оружие они спрятали в арбах под тюки с хозяйственным грузом. В городе их встретят.

— Спроси, кто те двое, что были с ним?

Сафаров перевел. Пленный ответил и замолчал.

— Ну что?

— Говорит, что они из одного отряда, готовили вьючных животных для поездки в Кабул. Утром собирались выехать.

— Сколько единиц оружия подготовили к переброске?

Сафаров перевел.

— 12 автоматов, два гранатомета, много патронов.

— Где планировали въехать в город?

— Здесь, — был ответ.

— Где — здесь?

— Возле заставы «шурави» безопасней.

— Почему?

— «Шурави» не досматривают машины, груженые повозки, а «сорбозы» проверяют и берут бакшиш.

— Спроси — сколько человек этой ночью спустилось с гор и находятся в кишлаке?

Пленный, разминая затекшие руки, ответил:

— Несколько отрядов по 20–30 человек в каждом. Вооружены.

— Ничего себе, — воскликнул я, — вот бы прессанули, вляпайся им!

Ответ «языка» вызвал холод не только в кишках, переглянувшись с Сашкой, мы поняли — пленный давал информацию особой важности.

— Товарищ лейтенант, «духовские» отряды к вечеру должны быть в Кабуле, — уточнил Сафаров.

— Понял, Сергей, понял.

В голове стучали молоточки — действия группы по варианту быстрого отрыва, возможно, спасли нас от гибели в снежной долине. Кто его знает, может, «духи» пытались устроить погоню, но опоздали с перехватом у Черной горы, впрочем, это уже из области лирики. (Пройдет чуть более года. Командуя разведывательной ротой 350-го гвардейского парашютно-десантного полка, именно здесь, в Тарахейле, я со своими разведчиками встречусь в бою с группировкой противника, которую мы будем уничтожать в течение нескольких дней. Будут раненые, убитые…) Сегодня же мы выполнили очередное задание командования по захвату «языка», чтобы получить информацию о намерениях противника.