— Волик, ножом в «духовских» кишках поковыряешься потом, а сейчас береги. Понял?

— Товарищ старший лейтенант, они приходят в себя, хлопают глазами.

— Вот и хорошо, в штабе «покрутят» их по информации, а у нас времени нет.

— Бинта на них жалко, товарищ старший лейтенант.

— Надейся, что нам не понадобится.

— Угу.

— Вот тебе и «угу», Воронин на подходе, пригляди за ними.

От русла реки послышался натуженный рев «бээмдэшки». Сергей в грязи и пыли, подтеках от пота выскочил из подъехавшей машины, разминая на ходу суставы. Следом Бутрин:

— Товарищ старший лейтенант, с Комковым плохо…

— Понял, Бутрин, разберемся, тащи с Воликом пленных.

Срочно нужны вертолеты, а то, чем черт не шутит, парень схватит гангрену.

— Сергей, Бутрина с пленными перебрось к танкистам — пусть охраняют до подхода колонны.

— Что с ранеными делать?

— «Вертушки» на подлете — давай туда, прикрой посадку и эвакуацию раненых. Поддержи Курлюка в кишлаке до входа в ущелье, я подожду тебя вместе с Ивашко. Только оперативней, Сергей, Семкин уже минут тридцать кроет е…м.

— Понятно, Валерий Григорьевич, я уже убыл.

— И вот еще что, Сергей, спасибо, что вытащил из виноградника, я думал — конец…

— Ну, что, вы, Григорич, все нормально.

— Спасибо, Сергей! До сих пор трясет, — я крепко сжал руку здоровому и скромному парню.

— Как там танкисты?

— Ничего… Командира постучал головой по броне — пришел в себя, ребят подтянул, обработали высотку… Ни медикаментов у них, ни сухпайков — бросили людей, и все…

Воронин, ссутулившись, присел у дувала.

— Тяжелые есть?

— Двое…

— Ладно, Серега, курни, закинем «душков» и вперед.

Воронин равнодушно смотрел на пыльный кишлак, скользнул взглядом по пленным, которых Бутрин с Воликом тащили к машине, встал и пошел к БМД. «Духов» закинули в десантный люк, сверху уселся Бутрин, и боевая машина, развернувшись, рванула к отряду обеспечения.

— «Рубин-10», я «17», прием, — запросил я командира полка.

— Слушаю.

— Четверых пленных доставил «катку». Нужны «вертушки» для «трехсотых», есть тяжелые.

— Почему раньше не доложил о пленных?

— Не позволяла обстановка.

— А сейчас позволяет?

— И сейчас не позволяет…

Жду матерную тираду на очевидную дерзость, но эфир молчал — уже хорошо, п…лей получу по возвращении.

Прислушался к стрельбе. У Ивашко ничего особенного, ленивая перестрелка с «духами», которые частью сил втянулись в кишлак, другой, о чем доложил Александр, рванули к ущелью. Вряд ли просто покинули поле боя, скорее всего, под прикрытием кишлачных строений они вышли на более удобные позиции, возможно, отвлекают от своих намерений.

— «22», в кишлак не лезь, прижмись к окраине. Будь готов пойти к ущелью.

— Я понял, у меня спокойно.

— На подходе «горбатые», обойди кишлак справа, обозначь себя дымом. Через тридцать минут встречаемся в квадрате «36», «78» и «6», прием.

— Понял, «17».

С минуты на минуту должны быть «вертушки» и можно попасть под их реактивные снаряды. Свистящий стрекот вертолетов не оставлял сомнений — «двадцать четвертые», хищно уткнувшись в землю, неслись по руслу реки. Развернувшись в долине, они вернулись назад, высматривая противника и обеспечивая посадку «восьмерок». Нам же надо было пробиваться к ущелью через кишлак по дороге, по которой пойдет наша техника.