– Ну-ка, мразь, зажмурься! – поигрывая топором, приказывал он, но девчонка упорно не закрывала глаз. Даже ночью она смотрела на меня, словно желая как следует запомнить.

– Говорил тебе – убей эту дрянь, – упрекал меня Орм. Я не мог понять, почему отца так заботила маленькая вонючая, то и дело харкающая на настил кровавыми сгустками раба, но его суровый тон вызывал опасения. «Подарю ее матери, – думал я. – Пусть делает с ней что пожелает». Мне нравилось представлять счастливое лицо матери и завистливые взоры еще не доросших до походов братьев, однако Один распорядился моей добычей иначе.

За два дня пути девчонка так ослабла, что едва могла оторвать голову от настила, и я не считал нужным связывать ее. Не связал и возле земли эстов, там, где с драккара можно было разглядеть кусты и коряги на отлогом берегу.

Тот день ничем не отличался от предыдущих. Как обычно, словенка лежала, прижавшись спиной к борту, и не сводила с меня тусклых синих глаз. Ее пристальный взор мешал мне грести, а движения становились какими-то неуверенными и медленными. «Уж не колдунья ли эта малолетка?» – подумал я и тут услышал вскрик Трора. Бросив весло, Черный вскочил и кинулся к корме.

– Держи ее! – перепрыгивая через головы гребцов, орал он. Я тоже оставил весло и посмотрел в его сторону. От неожиданности увиденного мне захотелось зажмуриться. По-прежнему не спуская с меня безумного взгляда, пошатываясь и сплевывая кровь, словенская девчонка стояла на ногах! Как она поднялась – ведали лишь боги, но она не просто стояла, а пыталась столкнуть свое непослушное, изувеченное побоями тело в море. С ее закушенной губы на доски настила капала кровь, ноги дрожали, но она упорно не оставляла своих попыток перекинуться через навешенные по борту щиты. Трор протянул руку.

– Нет! – Девчонка дернулась и нелепо, будто тряпичная кукла, перевалилась через борт. Мелькнули занесенные вверх тонкие руки, тело изогнулось, но глаза все еще смотрели на меня. Окровавленный рот девчонки приоткрылся и что-то каркнул. Волна качнула «Акулу» и вытолкнула словенку за борт. Опоздавший Трор зло ударил кулаком по глухо загудевшим щитам:

– Ушла, гадина!

Орм подошел к нему, поглядел в темную, поглотившую тело рабыни воду и хмуро пробурчал:

– Пусть Эгир возьмет от нас этот подарок. Я ждал этого. Девчонка умрет, а нас ждет долгий путь. Не позволяйте же своим рукам лениться!

Никто и не собирался возражать. Словенка была не такой уж и ценной добычей, чтоб сожалеть о ней, но, проходя мимо меня, Орм покосился в сторону и сжал губы. Это означало крайнюю озабоченность.

– Что тревожит тебя, отец? – спросил я. Он помотал белой головой:

– Мне не понравились ее предсмертные слова. Словене упрямы и горды, а их обещания тверже камня.

Я улыбнулся. Девка вовсе не показалась мне гордой или упрямой. Хотя ее желание умереть свободной, а не прозябать в рабстве заслуживало уважения.

– Что же такого страшного она сказала? – давясь смехом, пробормотал я.

– Она поклялась найти тебя! – неожиданно резко ответил Орм и, уже берясь за свое весло, громко повторил: – Найти и отомстить!