– Но ведь он не отдаст свое добро просто так?

– На острове свой правитель-херсир. Это как у нас на .Руси Владимир – большой князь, и он собирает подати с малых. А у каждого малого князя – свои земли. Бывает, что малые жалуются киевскому на обидчиков, а бывает – молчат. Херсир на Боргундархольме платит Синезубому подати, но может не попросить у него защиты. – Лив налег на весло. – Кто знает, как распорядятся боги…

Теперь я уже совсем ничего не понимала. Пойти с двумя драккарами против могущественного конунга данов было почти то же самое, что сунуть голову в петлю, встать на тоненькую тростинку и надеяться, что она никогда не сломается! И урмане считали это мудрым решением?!

Я ткнулась лбом в ладони и закрыла глаза. Над головой заунывно вопили чайки, внизу плескалось море, а большое полотнище паруса хлопало на ветру, словно крылья Лебединых Дев. Только нынче мы плыли не на сказочный остров Буян, где на Алатырь-камне высечены заветы Рода, а на столь же загадочный остров к мирным людям, которые и не ведали о надвигающейся беде.

Боргундархольм показался на рассвете. Он выплыл перед носом драккара небольшой черной точкой, затем приблизился и разросся в длинную береговую полосу. Я сдавила руками борт. Лавируя меж подводных валунов и бесшумно загребая веслами, урмане направили «Рысь» к острову. Олав поддел под рубаху длинную кольчугу и взялся за щит, Изот перетянул лоб широкой кожаной полоской, а глаз Бьерна почти не было видно из-под странного низкого шлема с длинной, закрывающей нос пластиной. Теперь кормщик походил на хищную, высматривающую добычу птицу.

– Сиди здесь, – негромко велел мне Олав. – Возьми топор, лук и не высовывайся, поняла?

Я кивнула. Мне не было страшно, жалость к живущим на острове пропала, а все внутри дрожало от нетерпения. «Скорее, скорее, скорее», – не понимая, кого и о чем прошу, шептала я.

С берега нас заметили. На каменном, окружившем городище валу заблестели шлемы. Обе «Рыси» ткнулись носами в берег почти одновременно, и тут же, не дожидаясь приказа, урмане посыпались в воду.

– Сиди тут! – исчезая за бортом, крикнул мне Олав. За ним спрыгнул Бьерн, и я осталась одна. Фигурки бегущих к валу воинов становились все меньше, а крики чаек все громче и настойчивей. Вскоре к ним прибавились и людские вопли. Кто в предсмертной мольбе взывал к богам – чужой дан, Олав, Бьерн, Изот или тот молоденький мальчишка, которого я вытащила из болота?!

Не желая видеть и слышать происходящего, я зажала уши и отвернулась. Теперь предо мной качалась «Малая Рысь». Царившие на ней тишина и покой наводили ужас. I. А если никто не вернется и этот красивый корабль так и останется тут – мертвый, но еще помнящий веселые голоса своих хозяев? А как же тогда я? Что будет со мной?!

Я решительно вскочила: «Нужно идти к Олаву, нужно идти». Но в это время на берегу закричал смертельно раненный воин, и дрогнувшие ноги бросили меня на настил.

Струсила! Жалкая, трусливая баба! Я еще раз попыталась подняться. Борт качнулся перед глазами, а на йеоегу за серыми камнями что-то зашевелилось. Люди! Чузкие лица, незнакомая одежда… «Даны», – поняла я,страх прошел. Не знаю, как данам удалось выбраться на берег незамеченными, но теперь защитить покинутые воинами корабли, кроме меня, было некому.