Люди такого рода часто косноязычны и кажутся едва ли не умственно отсталыми. Но стоит им взяться за работу, как становится понятно, что впечатление это обманчиво, а работяга каким-то нутряным чутьём понимает, что и как нужно сделать, нередко давая сто очков форы специалистам с университетскими дипломами.

Используя преимущественно предлоги, мат и неопределённый артикль «бля»[21] для связки оных, работяга тыкает корявым пальцем (неизменный атрибут людей, «думающих» руками) в проблему, тут же предлагая решение и претворяя его в жизнь. А вот объяснить, как это у него получается, он в принципе не сумеет! Чертёж читать, это запросто… а в буковках путается!

– Так ето… – повторил работяга, собираясь с мыслями и убирая тряпицу в карман комбинезона, – помочь нужна! Подержать, тово-етово… ну и покумекать вместях, коль время есть.

– Найдём, Иваныч! – дружелюбно отозвался Аляксандр Рыгоравич, вздёргивая себя на ноги и пинком закатывая поддон под грузовик, чтоб не мешался в проходе, – Кому иному, а тебе-то… пошли!

– Заковыка, понимаешь, тово-етово, – идя по широкому проходу меж полуразобранных механизмов и работающих людей, бубнил польщённый Иваныч, искренне считая что не вываливает на человека плохо связанный набор слов, а весьма толково вводит коллегу и приятеля в курс дела, – Инженера́, значица, подсуропили, ети их… Кхе! Задачку мне, стал быть, подкинули, сукины дети, а я вот тута…

– Ничево, Иваныч, – отозвался Рыгоравич, подделывая язык под заскорузлые уши коллеги, – я не из тех, которые зажралися. Я как был простяга, таким и остался, не то што ети, из начальства которые!

Проблема Иваныча оказалась из тех, когда одна голова хорошо, а у семи нянек – дитя без глазу.

– Етическая сила! – получасом позже понял наконец суть проблемы Аляксандр Рыгоравич, – Они ж, инженера́ яйцеголовые, каждый свою часть работы сделали, а как оно вместе будет смотреться, на этом их соображалка и всё! Вот же ж дурни!

– Так ето… – Иваныч замялся, собираясь с мыслями, пока Аляксандр Рыгоравич ещё раз проглядывал чертежи и убеждался, что с технологичностью двигателя дела – полный швах! Идей и идеек на чертеже полнёшенько, но все они хороши сугубо по отдельности, а вместе – химера механическая! Сделай такую, и все лошадиный силы на пердячий пар изойдут, безо всякого толку.

– Да давай… – механик подхватил чертежи в одну руку, уцепив приятеля другой, – пойдём ругаться, Иваныч! Пойдём, пойдём! Куда ж я без тебя?

Обсуждая головожопость молодых инженеров и проблемы у работяг, возникающие от чужой, стал быть, глупости, они подошли по усаженной платанами аллее к двухэтажному зданию конструкторского бюро. Охранник на входе, крепкий однорукий мужчина с револьвером на поясе и глазами матёрого убивца, пропустил их без вопросов, ухмыляясь в прокуренные усы. Какие, к чёртовой бабушке, пропуска? Свои ведь!

В КБ Аляксандр Рыгоравич, пользуясь авторитетом грамотного механика и старожила, влетел в помещение и устроил инженерам разнос, тыкая их носом в чертежи.

– А вот здеся… ась? – прищуривался он, не отпуская взглядом вчерашнего студента, пытающегося сохранить остатки самоуважения, – Хитро придумано, но как подлезть?