От страха у Аландара засосало под ложечкой. Если это ловушка, где тогда Хубилаевы тумены? Орлок бездумно перешел сперва на легкий галоп, потом на шаг. Воины последовали его примеру. Они нервничали, понимая, что угодили в ловушку, но источника опасности еще не видели.
Аландар резко развернулся в седле: сзади послышались крики, предупреждающе затрубили в рог. Тумены до сих пор тянулись по расселине меж холмами. Позади, в полумиле от них, что-то творилось. Орлок громко выругался и, дернув поводья, резко остановил коня. У начала ущелья натягивали тетивы, от гулкого эха их звон напоминал жужжание пчел.
На миг у Аландара мысли перепутались. Долина слишком узкая, тумены не развернешь. Враг атаковал, а его воины не могут сражаться… Аландар поднял руку, веля скакать вперед. Если попасть на открытое место, снова появится шанс маневрировать. Воины рванули, не обращая внимания на крики и свист юных арабов. Колонна растянулась. Слева от себя Аландар заметил движение и чуть не закричал от досады, сообразив, в какое положение попал. С дюжиной личных охранников он выбрался из колонны. Его тумены неслись вперед, на открытое место, и у Аландара упало сердце.
За холмами во всю прыть скакали монгольские воины, аккурат к его флангам. Аландар мог лишь крикнуть в знак предупреждения, но его воины все равно попали под атаку, одновременно с тыла и с фланга. Орлок оскалился и обнажил меч. Враги затянули его, куда хотели, но на этом игры закончились, настало время битвы. Генералы Аландара отдали приказы, и навстречу напирающим с фланга врагам понеслись первые стрелы. Вот оно, единственное преимущество над стремительной колонной, – Аландар мог задействовать больше лучников для атаки вражеского авангарда.
Первые стрелы долетели до врагов, когда их авангард растянулся в шеренгу из пятидесяти человек. Аландар в ужасе смотрел, как враги поднимают громоздкие щиты, которыми ловили стрелы в воздухе. Ничего подобного у монгольских воинов орлок прежде не видел. Тяжелые луки врагам приходилось держать двумя руками. Военачальники Аландара уже разворачивали людей навстречу врагу. Приказы долетали до командиров минганов и хунганов. Колонна перестраивалась в шеренгу. Маневр этот не из легких – останавливались целые тысячи, – но он проводился.
Едва в душе Аландара затеплилась надежда, враги бросили щиты и подняли луки. В тающем пространстве между армиями загудели быстрые стрелы. Аландар понял, что его туменам вовремя не перестроиться, и поморщился: вражеские лучники начали обстреливать мечущихся воинов. Перед глазами мелькнула черная полоска – что-то ужалило в плечо так, что Аландар покачнулся в седле, и улетело прочь. Другая стрела попала в коня – вошла ему в горло по самые перья. Бедняга начал кашлять и захлебываться кровью.
Конь упал – перепуганный Аландар едва успел выбраться из седла. Его туменам следовало отступить, другими словами, мчаться прочь от нападающих. Еще следовало укрепить фланги на случай атаки с той стороны. В голове мелькали взаимоисключающие приказы, вариантов спастись не придумывалось. Ярко светило солнце, стрелы пролетали мимо, а Аландар и бровью не вел. Стражники выжидающе смотрели на него, но орлок бездумно вскочил на свежего коня и точно отрешился от всего. Тумены на время остались без командира.