– Понимаю, – отозвался Чинким.

Хубилай потрепал его по макушке.

– Нет, не понимаешь, но через пару лет, думаю, поймешь. – Он глянул на скалы, по которым медленно карабкались его пастухи. – Наслаждайся миром, Чинким. Когда пойдут бои, покой останется приятным воспоминанием.

– Ты победишь? – спросил Чинким, заглядывая отцу в глаза.

Хубилай понял, что сыну страшно, и заставил себя успокоиться.

– Думаю, да, но обещать не могу.

– У них больше туменов, чем у нас, – не унимался Чинким.

– Мы всегда в меньшинстве. – Хубилай пожал плечами. – Такой малочисленной армии, как у меня, я нигде не видел. – Натужная веселость сыну не помогала, и хан посерьезнел. – Я не первым нащупываю слабости монгольских туменов. Но я первый монгол, который этим занимается. Нашу тактику я знаю как никто другой и надеюсь придумать пару новых маневров. За несколько мирных лет в столице воины Арик-бокэ подрастеряли сноровку. Мои же воины привыкли к ежедневным битвам и к победам. Мы заживо сожрем армию Арик-бокэ!

От такой бравады Чинким ухмыльнулся, а за ним и Хубилай.

– Поупражняйся с мечом, сынок. Ехать нам пока некуда.

Чинким застонал, но под пристальным взглядом отца нашел среди камней ровное место и продолжил отрабатывать позы и движения, которым научил его отец. Много лет назад Хубилаю эти комбинации показывал Яо Шу, у каждой имелись название и история.

Хан смотрел на сына критически, памятуя вечное недовольство старого цзиньца. Безупречно комбинацию не выполнить, но нужно стараться делать каждый удар и выпад, каждые поворот и блокировку близкими к совершенству.

– Сперва поворачивай голову, потом начинай движение, – посоветовал Хубилай.

– Что? – переспросил сбитый с толку Чинким, не поднимая головы.

– Представь, что враги подбираются к тебе не с одной стороны, а с нескольких. Помни, это не танец. Черепа нужно раскраивать при каждом ударе, при каждой блокировке. Представь, что враги вокруг тебя, и отвечай.

Хубилай одобрительно крякнул, когда сын резко повернул голову и мощным круговым движением заблокировал воображаемый удар. У отца на глазах Чинким вонзил невидимый нож в невидимое горло, пальцы правой руки при этом не дрогнули.

– Стой, как стоишь, а опорную ногу поправь, – посоветовал Хубилай. Чинким последовал совету и продолжил упражнения.

Хубилай с нежностью смотрел на сына. Придет время, и он спокойно оставит ему империю.

Арик-бокэ ехал верхом, вдыхая запах собственного пота и терпкого пота здорового животного. Ханом он стал, а изнежиться себе не позволил. Коренастый, грацией он никогда не блистал, а вот силой – да. Он гордился, что в любых состязаниях заткнет за пояс любого юнца. В молодости Арик-бокэ усвоил важную истину – выносливость зависит от воли не меньше, чем от физической мощи. Он безостановочно бормотал и сопел изуродованным носом. Ему хватало и воли, и терпения, и самодисциплины. Праведный гнев, которым он воспылал, узнав о предательстве Хубилая, не угасал ни на миг. Что такое физические страдания, если войну ему объявил родной брат!

Воины заразились настроением Арик-бокэ и с мрачной решимостью прочесывали ханство в поисках предателя. Сам хан почти не знал участников похода, только разве это важно? Главное, что они принесли клятву. Военачальников Арик-бокэ расставил по линии наступления, каждый командовал сорока тысячами воинов. Два любых командира дадут Хубилаю бой, а коли сойдутся все пять, огромная ладонь сожмется в кулак, который раздавит спесивого братца.