— Ну, сдаст и раньше! Полковник, вы с двумя батальонами и двумя орудиями пойдете на восток и обойдете Славянку с того берега. Я пойду отсюда, и через час мы соединимся под крепостью!

Маневры начались.

Император сначала увлекся и, гарцуя на своем Помпоне, заставлял солдат идти церемониальным маршем, бежать, брать окопы, делать обходы. Но вода лилась и лилась, сырость пронизывала, погода удручала дух, и государь, скоро прекратив команду, поехал молча впереди отряда. Все шли мрачные, хмурые, и под шум дождя слышалось монотонное чавканье грязи под тысячами ног.

Часа через полтора показались очертания крепости.

— Который час? — резко спросил Павел.

— Девять, ваше величество!

— Грузинов подошел?

— Здесь! — подъезжая на коне, ответил Грузинов, за которым серою массою стояли промокшие солдаты.

Впереди виднелась маленькая крепость с поднятым вверх цепным мостом, с закрытыми воротами.

— Капитан! — приказал государь. — Поезжайте в крепость и прикажите тотчас сдать ее!

Адъютант поклонился и, вынув белый платок, поехал к крепости в сопровождении горниста.

Мост опустили, приоткрыли ворота, и адъютант скрылся. Государь приказал войскам выстроиться и оправился на лошади. Прошло десять минут, четверть часа. Мост опустили, ворота открылись, и адъютант вышел из крепости. Государь подал знак и тут же в изумлении закричал:

— Это что?

Ворота наглухо закрылись, и мост снова поднялся, скрипя на ржавых цепях.

— Что это значит? — гневно спросил император у адъютанта.

— Ваше величество, — смущенно ответил молодой капитан, — комендант говорит, что получил приказ сдать крепость в двенадцать часов, и ранее этого срока не сдаст ни на минуту!

Лицо Павла исказилось бешенством.

— Иди снова и скажи: я велел! Понимаешь: я!

В воздухе раздался унылый звук рожка, офицер замахал платком, и мост снова опустили.

Император гневно махал хлыстом.

— А! Еще новости! Я приказываю, а старик свое! Ну, ну! Кто кого!

Но немец Пиппер был строгий педант и твердо знал дисциплину, а еще тверже — характер государя. Сдай он ранее срока, и неизвестно, что из этого вышло бы, лучше пусть император посердится, но признает его поведение правильным. А потому адъютант снова вернулся с тем же ответом.

— Да он что? С ума сошел? — не своим голосом закричал Павел. — Хочет, чтобы я под дождем умер?

— Государь, мы прикроем вас! Мы здесь установим палатку.

— А вы? А солдаты?

Император соскочил с коня и бегал по грязи, осыпая проклятиями упрямого коменданта, но упрямство Пиппера не могла сломить даже воля государя. Крепость стояла безмолвная, неподвижная и словно издевалась над людьми, так беспощадно обливаемыми холодным осенним дождем.

Напрасно государю предлагали укрыться в наскоро поставленной палатке и согреться приготовленным чаем, он ничего не хотел слушать и только вскрикивал:

— Это он нарочно! Это — насмешка!

Бум! — ударила вестовая пушка, возвещая о двенадцати часах, в то же мгновение раскрылись ворота, опустился мост и показался старый генерал-майор Пиппер с подносом в руках, на котором лежали ключи от крепости. Государь быстро вскочил на лошадь и подъехал к нему.