Утешало то, что в совокупности все эти улики могли все-таки вывести на убийцу. Скажем, если вычислить всех, кто курит «Приму» или «Парламент», носит ботинки нужного размера и нужной модели, имеет синюю рабочую куртку с оторванными пуговицами и «потерял» нож ручной работы, то получится процентов тридцать мужского населения Но-Пасарана. Останется снять у него отпечатки пальцев и дело – в шляпе. А почему, собственно, только мужского населения? А почему Куроедова не могла убить сама Елена или еще какая дама из ревности? Ведь говорили же, что Сергей пользовался повышенным вниманием у женской части населения Но-Пасарана.

Голова гудела.

– Надо идти по домам, искать того, кто курит «Парламент» и цепляться к каждому слову, – решил Костя, – еще было бы неплохо прихватить с собой упаковку одноразовых стаканчиков, предлагать всем прохладительные напитки и снимать потом со стаканчиков отпечатки пальцев.

Комаров почесал затылок. Легко предложить человеку закурить. А как на его глазах достать из стопки пластиковый стаканчик, аккуратно, стараясь самому «не наследить», налить лимонада или пива, а потом отобрать тот самый стаканчик и опять на глазах у подозреваемого спрятать его в пластиковый пакет? Ладно, оставим стаканчики на самый пожарный случай. А пока попробуем с сигаретами.

Небольшой, но горький опыт убедил его, что официальные визиты человека в форме приносят только один результат: недоверие и враждебность. Значит, следовало пойти по стопам классических провинциальных детективов, а именно, заходить будто за какой мелочью и коварно выпытывать у сельчан все, что они знают по этому делу.

Спрашивать о том, что курят хозяева дома было бы слишком прямолинейно, поэтому Комаров поступил как настоящий разведчик: купил несколько пачек «Парламента» и рассовал их по карманам.

Следуя логике, добычу сведений следовало начинать как можно ближе к домам подозреваемых и убиенного. Так как они находились примерно в разных концах села, то расследование должно было охватить все районы Но-Пасарана. Костя взял карту, оставшуюся ему в наследство от прежнего участкового, крестиками пометил дома подозреваемых и жертвы, от каждого дома пунктиром наметил расходящиеся круги. Все дома, находящиеся на пути этих кругов, и следовало ему посетить.

Начал он с визита в семейство Куркулевых. До этого момента он уже пытался побеседовать с супругой Семена Семеновича, но все повестки, посланые с почтальоном, словно канули в Лету.

Сегодня он решил во что бы то ни стало поговорить с Еленой Степановной. Азарт его подогревался еще и тем, что Куркулева упорно не стремилась к общению. Обычно даже самые нелюбящие супруги грудью вставали на защиту мужей, попавших в неволю. Они носили передачки, писали жалобы, мотали нервы следователям, ведущим дело. Жена же Бирюка как будто специально старалась не попадаться на глаза участковому.

Высокий, слепленный из разнокалиберных материалов забор Куркулевых напоминал иллюстрацию к фантастическим романам братьев Стругацких. Криво прибитые доски, фанерные щиты, куски сетки-рабицы были переплетены колючей проволокой. С первого взгляда забор напоминал чрезвычайно ненадежную, шаткую конструкцию. Но только с первого взгляда. Сельские заборы строятся, в основном, для защиты от мелких воришек и любопытных. Даже самые опытные и отважные типы из данной категории не рискнули бы пойти на штурм этого забора. И пугала их отнюдь не колючая проволока и занозистые доски, пугало их то, что вся данная конструкция вряд ли выдержала бы вес человеческого тела. При попытке преодоления незаконным путем забор грозил рухнуть вместе с преступником, похоронив под собой заросли шиповника и крапивы, которые хозяйка разводила для красоты и витаминов.