– Ты говоришь так, чтобы напугать меня. Фрэнсис, не трогай меня там. – Она поверх накидки накрыла рукой его руку. – У меня от этого возникает какое-то странное ощущение. И прошу тебя, не делай этого своим языком.

– Софи, тебе не приходит в голову, что ты, быть может, хочешь меня?

– Хочу тебя? Хочу тебя? Ты просто мечтаешь, чтобы я ответила «да», а ты мог бы посмеяться надо мной. Фрэнсис, ну пожалуйста, не надо, – взмолилась София, когда он стал поглаживать сосок большим пальцем.

– Выходи за меня замуж, Софи. Скажи, что любишь меня и обвенчаешься со мной. А потом в нашу брачную ночь можешь сообщить мне обо всем, чего я не должен делать, чтобы я знал, что именно мне нужно делать.

– Фрэнсис, пожалуйста. Неужели ты думаешь, что я не помню, сколько раз ты обманывал меня прежде?

– Я люблю тебя.

– Что ж, – вздохнула София, – ты всегда одерживал победу в любом споре, так ведь? Всегда добивался, чтобы я поверила тебе, а потом называл дурочкой за доверчивость. Почему что-то должно было измениться? Почему в этот раз такого опять не случится? Что ж, отлично, я люблю тебя и выйду за тебя замуж. Пусть тебе будет поделом, если я не освобожу тебя от нашей помолвки, а обвенчаюсь с тобой и потом всю жизнь буду мучить тебя!

– Согласен на мучения, Софи. И перестань уворачиваться от меня, как напуганный кролик. Позволь мне по-настоящему поцеловать тебя.

– Я боюсь? Тебя? Кем ты себя воображаешь?

– Твоим женихом. Человеком, который тебя любит. Человеком, которого ты любишь. Позволь по-настоящему поцеловать тебя.

– Фрэнсис, – приложив руку к его губам, София задумчиво заглянула ему в глаза, – ты имеешь в виду именно то, что говоришь? Если нет, лучше признайся сейчас. Прошу тебя. Я не вынесу, если ты поцелуешь меня и повторишь все остальное, а потом посмеешься и бросишь меня.

– Если бы это была не правда, я играл бы в очень опасную игру, понимаешь? Церковная мышеловка ждет и готова захлопнуться.

– Значит, ты действительно любишь меня?

– Люблю, Софи.

– По-настоящему?

– По-настоящему.

Неожиданно освободившись из его рук, София вскочила на ноги и взглянула на лорда Фрэнсиса сияющими глазами.

– Я должна вернуться в дом и найти маму и папу. Нужно сказать им, что мы обручились.

– Софи, – он почесал голову, – если я шепотом скажу «сумасшедший дом», ты не разорвешь меня в клочья?

Она задумчиво посмотрела на него, а потом хихикнула.

– Мы обручились только что, и никто об этом не знает.

– Пусть это будет нашей тайной. Сядь рядом и дай мне по-настоящему поцеловать тебя.

– Теперь мы перестанем ссориться? – усевшись, поинтересовалась она.

– И в дальнейшем будем вести скучную благопристойную жизнь? – ужаснулся он. – Избави, Господи. Позволь мне взглянуть, где только что была моя рука. Где-то, где тепло и уютно. Здесь?

– Ты как-то сказал, что она маленькая. Ты и правда так считаешь? – спросила София, когда он снова накрыл рукой ее грудь.

– Я видел и побольше и, ах, даже трогал несколько.

– Вот как? Ты всегда будешь сравнивать меня со своими… со своими женщинами? – обиделась она.

– Только когда захочу начать ссору. Моя рука прекрасно себя там чувствует, разве нет? Признай это, Софи.