— Ты будешь папой, Онегин, - объявила дрожащим голосом, когда нашла силы вернуться в комнату. И застала Стаса сидящим на полу, по привычке почесывающим кота за ухом. – Похоже, эти чудесные таблетки совсем мне не подошли.
— Ты расстроена? – осторожно спросил Стас.
— Расстроена тем, что у нас будет ребенок? Ты серьезно спрашиваешь? Перефразируй как-то свой вопрос, Онегин, иначе я тебя стукну.
Он схватил ее за руку, потянул вниз и одним махом подмял под себя, разглядывая с видом полного собственника.
— Я люблю тебя, Неваляшка, - сказал он шепотом, превращая мир вокруг в нечто безупречное, совершенное. – Готова услышать кое-что?
Ее так душили слезы, что сил набралось только на кивок и скупое «угу». Но Стас, судя по взгляду, и так все понял. Он стащил через голову ремешок с кольцами, без труда разорвал его и вытряхнул их Владе на ладонь. И почему она раньше не придавала значения их размеру? Одинаковые, но одно явно меньше другого.
— Они из кусочка метеорита, Неваляшка. Если хочешь, потом куплю тебе бриллиант размером с арахис.
Влада погладила пальцем шершавые поверхности, присмотрелась, сглотнула душащий ком.
— Ты смеешься? Чтобы я променяла кусочек звезды на банальную стекляшку? – И уже тише, спросила: - Ты же носишь их... давно?
— Давно, - сказал Стас, тоном давая понять, что не готов обсуждать более конкретный срок. – Ну его все к черту, Неваляшка, давай поженимся? Завтра.
— Завтра? В промежутке между посещением женской консультации и боем курантов? – Она все-таки расплакалась и даже не пыталась вытирать слезы.
— По-моему, отличный план, принцесса. Кольца у нас уже есть.
Эпилог
Восемь месяцев спустя
Влада с трудом разлепила веки, моргнула, чуть щурясь, пока глаза не привыкли к яркому солнечному свету. Попыталась пошевелиться, но ужасная слабость поставила крест на ее попытках.
Вот же, оказалось, что выносить маленькую Онегину тридцать две недели было куда проще, чем родить. И это при том, что из-за несовпадения резус-фактора, беременность вряд ли можно было назвать легкой, особенно первый триместр. Стас постоянно подшучивал, что к концу положенного срока она родит маленького тошнотика. Но – всегда был рядом. И вился над ней, как коршун. Вот тогда-то она и узнала, что в случае с Онегиным, выражение «сдувал пылинки» не было никаким преувеличением.
Влада пошевелилась – и услышала голос. Повернулась к окну, все еще подслеповато щурясь от света.
— Эльфенка, кажется, наша мама проснулась.
Белоснежка?
Влада все же кое-как наскребла силы, чтобы сесть, потому что Стас не мог ей помочь – его руки были заняты их дочкой. И выражение лица Онегина в это момент было таким ... милым, что он, несмотря на свой брутальный вид, вполне сошел бы за героя диснеевского мультика. Ну, если бы те носили татуировки и додумались прийти в роддом в кожаных штанах, тяжелых ботинках и в футболке с принтом в виде кровавого отпечатка ладони.
— Покажи мне дочь, собственник, - делано нахмурилась Влада.
Он шел так осторожно, словно нес самое большое сокровище Вселенной, и, кажется, боялся даже выдохнуть. Лишь потихоньку покачивал новорожденную дочку в своих крепких руках. На его фоне малышка казалась совсем крошечной, словно тыквенное семечко.