– Не бойтесь, – тихо прошептал он, чтобы хоть немного ее успокоить. – Мейсон больше не сделает вам ничего плохого.

Ровена кивнула, и ее затрясло еще сильнее.

Тобиас взял ее за руку и отвел в сторону, подальше от чужих глаз. Солнце понемногу начало согревать ее, и она была благодарна Богу даже за это.

– Ровена, ответьте мне, я требую. С вами все хорошо? – Страх вдруг изменил его лицо, и он впился в нее глазами. – Боже милосердный! Я опоздал?

Ровена судорожно искала слова, но ничего не шло на ум. Она беспомощно подняла глаза. Не в силах видеть это страдание в ее взгляде, Тобиас невольно сделал то, что показалось ему сейчас самой естественной вещью на свете, – обнял ее так крепко, что она услышала, как бьется его сердце. Он тоже был измотан после всего, что ему пришлось испытать, – дикая ярость, боль и чувство вины не покидали его с той минуты, как выяснилось, что Ровена пропала. И даже месть, которую он наконец осуществил, не могла смыть с его души эти муки. Вспомнив о своем страхе за ее жизнь, за то, что с ней может произойти нечто ужасное, он прижал ее к себе еще сильнее.

– Все кончено. Я только что повстречался со смертью, но на сей раз она прошла мимо, и поэтому теперь все предстает предо мной в совершенно ином свете. Как мало вещей на самом деле имеет значение! Джейн вернулась к вам, а Джек Мейсон мертв. Они больше не сможет причинить зла ни вам, ни ей, ни вашему отцу. Так что давайте оставим прошлое в прошлом и будем думать о том, что скоро вы окажетесь дома.

К Ровене наконец вернулась речь.

– О, Тобиас! Как же я благодарю Создателя за то, что вы пришли! Он ждал меня в Сале, с того самого дня, как увидел, – помните, я вам рассказывала? Терпеливо ждал, предвкушая, что наступит его час. Он знал, зачем мы туда прибыли, – с болью выговорила она.

Жалость и нежность пронзили его сердце, когда она сама прижалась к нему. Обнимая ее, он пытался без слов передать ей свои чувства, поделиться с ней своим теплом и силой, успокоить ее дрожь. Он немного отодвинулся – только чтобы взглянуть ей в лицо, и Ровену посетило странное ощущение – будто ее мысли перебирают осторожные пальцы.

– Моя прекрасная Ровена, – прошептал Тобиас, увидев ее лицо, и в который раз у него в груди защемило от ее сине-зеленых глаз, от уязвимости, которая скрывалась за их бриллиантовым блеском. Он снова обнял ее и поцеловал в волосы. Черная ненависть вскипела в его сердце – какие же мучения ей пришлось перенести! – Мейсон мертв, а вы живы, и все остальное несущественно. Теперь я не позволю, чтобы с вами случилось что-нибудь плохое. Я здесь, чтобы заботиться о вас.

Ровена спрятала лицо у него на груди.

– Тобиас… он… он…

– Ничего не говорите. Не сейчас, – хрипло сказал Тобиас. Ему хотелось прогнать все ее страхи, приласкать, как ласкают ребенка, которому приснился кошмар. Он знал, что должен помочь Ровене восстановить ее самоуважение, но ему было трудно говорить разумно, потому что он уже ощущал возрастающее желание…

– Он… он пытался… но…

Тобиас отстранился и впился в нее взглядом.

Робкий луч надежды осветил его черты.