Доктор покачал головой:

– Мой график…

– Да плевать мне на ваш график! Это моя мама! Ей плохо! Кроме нее, у меня никого нет!

Последовало долгое молчание. Дэвид зажмурился, боясь, что вновь расплачется. Наконец раздался невозмутимый голос Стивена:

– Я ничего не обещаю, но посмотрю ее. Где она лежит?

– В реанимации Мемориальной больницы Сан-Франциско, – выдохнул Дэвид.

– Будьте там завтра ровно в восемь утра.

– Не знаю, как благодарить… – еле выдавил Сингер.

– Какая там благодарность! Повторяю, ничего не могу обещать. И ненавижу, когда на меня набрасываются из-за спины, молодой человек. В следующий раз звоните, как все цивилизованные люди.

Дэвид, закусив губу, умоляюще воззрился на доктора.

– Ну, что вам еще? Кажется, уже обо всем договорились, – вновь начал терять терпение Паттерсон.

– Видите ли… Еще одна проблема.

– Да неужели?

– У меня… совсем нет денег. Я студент юридического, и приходится работать, чтобы платить за учебу.

Доктор Паттерсон поднял брови.

– Клянусь, – горячо воскликнул Дэвид, – что найду способ заплатить вам, даже если на это уйдет вся моя жизнь! Я слыхал, что операция очень дорогая…

– Вы и представления не имеете, насколько, сынок.

– Мне больше не к кому обратиться. Я… умоляю вас, не отказывайтесь.

Доктор нахмурился:

– Сколько вам еще осталось учиться?

– Я на первом курсе.

– И все-таки утверждаете, что соберете деньги?

– Даю слово.

– Проваливайте ко всем чертям, да побыстрее. Там посмотрим.

Добравшись до дома, Дэвид весь вечер не находил себе места в полной уверенности, что сейчас нагрянет полиция и арестует его за попытку киднеппинга, угрозу нанесения телесных повреждений и бог знает за что еще. Но опасения оказались напрасны. Все, кроме одного. Покажется ли завтра в больнице доктор Паттерсон?

Войдя в палату, Дэвид застыл на пороге. Над матерью склонился доктор Паттерсон. Рядом с почтительным видом стояли врачи и медсестры отделения. Значит, все-таки пришел!

Дэвид с тревогой уставился на Паттерсона. Что он скажет?

Паттерсон выпрямился и, ни к кому в особенности не обращаясь, сухо приказал:

– Немедленно в операционную! Каждая минута дорога!

Когда подбежавшие санитары принялись перекладывать больную на каталку, Дэвид хрипло спросил:

– Она не…

– Посмотрим.

Операция продолжалась шесть часов. Все это время Дэвид прождал в комнате для посетителей. Наконец к нему вышел доктор Паттерсон. Дэвид немедленно вскочил:

– Она не…

Он не договорил. Боялся.

– Все прекрасно! Ваша матушка – сильная женщина. Она выживет.

Дэвид разом обмяк, словно с плеч свалилась свинцовая ноша.

Какое облегчение!

«Спасибо, Господи, за то, что смилостивился над мамой!»

– Послушайте, – неожиданно заметил доктор Паттерсон, – я даже не знаю, как вас зовут.

– Дэвид, сэр.

– Итак, Дэвид-сэр, знаете ли вы, почему я согласился оперировать?

– Нет…

– По двум причинам. Состояние вашей матери было крайне тяжелым. Сама смерть бросила мне вызов, и я его принял. Люблю натягивать нос старухе с косой. А вторая причина – вы.

– Не… не понимаю, сэр.

– Когда я был моложе, вечно выкидывал что-то подобное. И если бы моя мать была в опасности, поступил бы точно так же, как вы. Весьма изобретательно, молодой человек. Ну а теперь скажите, вы серьезно собирались найти способ заплатить мне?