Ривер и Ченс попытались успокоить Фрэнки, но тот помахал своим оружием, удерживая их на расстоянии, а затем кинулся на здоровяка. Толпа ахнула, когда на предплечье заалел порез.

Парень с татуировками даже не поморщился. Он медленно взглянул на кровь, стекающую по руке, затем снова на Фрэнки.

– Это была ошибка. – В его голосе звучало обещание расправы.

В воздухе чувствовалось напряжение, как в гудящих высоковольтных проводах, протянувшихся от каждого присутствующего. И хотя высокий, хмурый псих несомненно представлял весьма сексуальное зрелище, его ранение могло серьезно подпортить вечеринку. А убийство Фрэнки было бы еще хуже.

Ни один из них не заслуживал неминуемого насилия, но меня же оно не пугало. В тот момент, когда внутри вновь ожили тени прошлых кошмаров, я хотел этого.

Я спрыгнул со стола и встал между парнями. Распахнул перед Фрэнки пальто и разорвал рубашку, обнажая грудь.

– Вот сюда, – прошипел я, похлопывая по месту над сердцем. – Бей прямо сюда. Ну же. Сделай это. Сделай это!

Толпа застыла, как в поставленном на паузу кино. Глаза Фрэнки расширились от шока, пока я молча бросил ему вызов, гадая, действительно ли он меня ударит.

Музыкант положил руку мне на плечо, его голос был тихим и спокойным.

– Эй, парень. Перестань. Эй…

Его успокаивающее прикосновение и мягкая интонация голоса проникли в хаос моих мыслей. Я позволил ему оттащить меня назад, пока Ривер забирал у Фрэнки бутылку.

Полагаю, не сегодня…

Вокруг послышался ропот, и я почувствовал на себе сотню взглядов. Шок, смешанный с жалостью, отражался в глазах, обращенных на чокнутого парня, желавшего смерти. Я застегнул пальто и потянулся за сигаретой, широко улыбаясь и весь искрящийся радостью и весельем. Потому что пусть идут к черту со своей жалостью.

– У кого-нибудь есть зажигалка?

У Ченса отвисла челюсть.

– Какого?.. Убирайтесь. Вы трое. – Он ткнул пальцем в меня, музыканта и татуированного зверя в черном. – Убирайтесь к чертовой матери из моего дома!

Ужасно оскорбленный, я прижал руку к груди и повернулся к музыканту.

– Грубо, правда?

Тот хохотнул, видимо, удивив даже сам себя, а затем истерически захохотал, заражая смехом и меня.

– Убирайтесь! – взревел Ченс.

Мы повернулись и побежали к двери, вдвоем смеясь как идиоты, а в спину нам летели бессильные угрозы Фрэнки. Мы помчались вниз по ступенькам, музыкант споткнулся и тяжело рухнул на лужайку перед домом. Я последовал его примеру, и мы так и остались лежать на спине, задыхаясь от хохота.

– Кажется, нас не представили. – Я протянул ему руку. – Холден Пэриш.

– Миллер Стрэттон.

Мы пожали руки, а затем на нас упала угрожающая тень ходячего секса.

– А кто этот супермен?

Миллер схватился за бока, едва способный говорить.

– Ронан Венц.

Я протянул руку вверх.

– Очень приятно.

Ронан скрестил руки на груди, одна из которых была испачкана кровью до запястья.

– Сумасшедшие ублюдки.

– Как ты это сделал? – спросил я Миллера, вытирая глаза.

– Сделал что?

– Играл и пел вот так. Как… чертово чудо.

Он покачал головой, хотя я видел, что мои слова его тронули.

– Ничего особенного. Все давно знают эту песню. Ей уже миллион лет.