Очень легко проследить, откуда произошло слово «малина», обозначающее воровской притон. В Петербурге, в примыкавших к Сенной площади трущобах вроде упоминавшейся «Вяземской лавры», довольно долго процветал немаленький трактир «Малинник», державший печальное первенство среди многочисленных подобных заведений. Кроме сущих оргий и разгула, осуществлявших, по современной терминологии, «с особым цинизмом», неудачливых клиентов там грабили практически открыто – а порой могли и убить случайного человека. Трактирная прислуга не то что не вмешивалась – сама порой спускала с лестницы пьяных гостей, иногда набив предварительно физиономию. Дворник, специально поставленный городскими властями на входе «для предупреждения буйства и даже убийства», ничем подобным и не занимался – просто за пятачок пускал кого угодно. Мировой судья, как-то составлявший с полицией протокол по случаю очередного правонарушения, вспоминал потом: «При составлении протокола был слышен гул от народа, и до ушей присутствовавших долетали бранные слова, смешанные с восклицаниями „Поцелуй!“, „Пойдем спать!“ и т. д.». Рабочие будни преспокойно продолжались и в присутствии правоохранителей – легко представить, что происходило в их отсутствие.

Полиция, для которой это заведение было форменной «горячей точкой», долго добивалась его закрытия и в конце концов добилась. Однако «слава» у трактира была такова, что «малинником» стали называть любой шалман, со временем сократив словечко до «малины». «Малину» еще в двадцатые годы стала теснить «хаза» (термин, завезенный в столицы одесскими уголовничками), сейчас «малина» практически вышла из употребления – а вот «мент» оказался живучим и, смело можно сказать, процветает – причем так сами себя порой именовали и милиционеры, и нынешние полицейские. Один мой старый знакомый, опер уголовного розыска на пенсии (значительная доля его службы пришлась на советские времена), даже разработал собственную систему классификации коллег, имевшую успех в узком кругу: «мент», «ментяра» и «ментовня». «Мент» – «правильный» сотрудник, «ментяра» – тоже, в общем, правильный, но с грешками за душой, «ментовня», по мнению опера, отброс, который следовало бы даже не уволить – вывести во двор и прислонить к стеночке… Положительно, что-то в этом есть.

Ну вот, облегченно вздохнул автор, утирая пот со лба и откладывая перо. Мы с вами пропутешествовали по тысячелетней почти истории отечественного криминала. Изучили тех, кто бегал. А в следующей книге подробно рассмотрим работу тех, кто догонял и ловил: деятельность и историю полиции, особенно сыскной, тюрьму и каторгу. Заверяю: скучно не будет…