В-третьих, жабы, то есть противник, ничего не заподозрили – ни одна их лохань не болталась у финишной точки, а разглядеть эскадру на расстоянии в миллиард километров было не легче, чем комара на Луне. И, наконец, в-четвертых: позиции небесных тел сложились так, что расхождение курсов к ближней планете и к Файтарла-Ата не превышало доли градуса. Таким образом, Командор мог поддержать «Дракона» Ступинского на первой фазе операции залпом «Паллады» и «Одина», а затем отправиться к главному объекту. Эти знаки удачи не удивили Олафа Питера – он давно подозревал, что все божества и гении, причастные к битвам, к нему благосклонны. Все, от Марса и Сохмет до Георгия Победоносца! Это очень вдохновляло, а портило праздник лишь одно: посудина Вальдеса, что тащилась за эскадрой. Мог бы переждать в безопасности у точки выхода… Впрочем, Командор его понимал; даже Судье Справедливости приятно видеть смерть врагов, сгубивших его близких родичей. Ксения – та такого бы не пропустила.

Стоя на мостике «Паллады», Командор окинул взглядом ходовую рубку. Внизу, у пультов АНК, экранов связи, цветных голограмм с изображениями узлов и секций корабля, работали сорок восемь человек, но лишней суеты не наблюдалось. В центре – первый помощник Зураб Легран и его пилоты, сейчас разгонявшие крейсер на маршевой тяге, справа – навигаторы под командой Лии Блисс, за ними – группа внешней связи, семь офицеров, поддерживающих контакт с кораблями эскадры и посудиной Вальдеса. Справа от пилотов тоже сидели связисты, но их задача была другой – связь с ключевыми постами и наблюдение за палубами и отсеками корабля. Над ними был развернут огромный экран с сеткой целеуказания и секторами обстрела аннигиляторов и орудийных башен. Ниже мерцали мониторы секций силовой защиты, регенерации, ремонтных и медицинских постов, прочих служб и боевой десантной палубы.

Закончился маневр расхождения с «Джинном» и «Анчаром». Эти два корабля двигались по гиперболической траектории; им предстояло обогнуть звезду, разыскать самый дальний из трех обитаемых миров и уничтожить все на его поверхности и в окружающем пространстве – верфи, порты, рудники, все производства и поселения. Олаф Питер знал, что на Оскара Чена можно положиться, о нем ходила слава как о человеке жестком и безжалостном. А вот за Ступинским надо присмотреть! Не то чтобы Командор ему не доверял, но Збых Ступинский был молод, командовал крейсером пару лет и еще не избавился от тех моральных принципов, какие капитану не положены.

Покосившись на экраны внешней связи, на самом дальнем из которых маячил силуэт вальдесовой посудины, Олаф Питер повернулся к стоявшему рядом Роберту Перри.

– Командуйте, капитан. Идем на полной мощности. Торможение начинайте в ста мегаметрах от объекта.

Отступив в глубь мостика, он сел в кресло-кокон. На высокой спинке ЛКП крепился тактический шлем, пальцы привычно холодила клавиатура – в походном режиме пульты на подлокотниках были заморожены. Зато педали под ногами чуть заметно подрагивали и вибрировали, словно ожидая с нетерпением команды к бою. Олафу Питеру кресло мыслилось почти живым и состоявшим с ним едва ли не в той же интимной близости, как любая из женщин, которыми он обладал. Возможно, даже в более прочной – все-таки женщины были сами по себе, а кокон принадлежал ему безраздельно и был, в сущности, его продолжением.