Влада экстренно оперируют, и я несколько часов сижу на первом этаже больницы в ожидании. Лис уезжает, как только врачи сообщают, что все прошло успешно, а я прошу пустить меня на некоторое время к Владу.

– Если проснется после наркоза, сразу же пригласите меня, – серьезно произносит лечащий врач.

– Хорошо, – тихо отвечаю я.

Палата довольно чистая, ухоженная, светлая. Здесь имеется небольшой диванчик, по всей видимости, для родственников, если вдруг нужна помощь больному. Стараясь не шуметь, подхожу к кровати. Присаживаюсь на стул и беру Влада за руку. Перебираю прохладные пальцы, сглатывая комок, который стоит поперек горла с того момента, как увидела его лежащим на полу. В голове проносятся навязчивые мысли, что я смогу остаться с ним, что Влад не прогонит меня, как только узнает о ребенке.

Ребенок. Крохотный лепесток, только что зародившееся создание, которое я уже люблю больше всего на свете. Именно сейчас я осознаю, что счастлива. Нет паники или тревоги, есть только безграничная радость и счастье от того, что совсем скоро появится еще один человечек, которого я смогу назвать сыном или дочкой.

Пока я витаю в своих мыслях, Влад крепко сжимает мою руку, после чего сразу же отпускает и медленно открывает глаза. Я нажимаю кнопку вызова врача, не сводя глаз с Беркута.

– Влад, как ты? – нерешительно спрашиваю я.

– Могло быть и лучше, – грубым тоном отвечает он, смотря в потолок. – Что ты здесь делаешь?

– Ты… я… – резко замолкаю. – В общем, я волновалась за тебя. Ты лежал там на полу, а я не знала, что с тобой, – сглатываю ком, подступающий к горлу.

Наш бессмысленный разговор прерывается, потому как в палату заходит врач. Я моментально выбегаю в коридор и прижимаюсь спиной к холодной стене. Перевожу взгляд в окно. На улице падает снег огромными хлопьями, создавая невероятную зимнюю сказку. Деревья закутываются в белоснежную шубу, которая крепко оседает на ветвях. А я торчу здесь, сама не понимая, по какой причине.

– Есения, – я оборачиваюсь и подхожу к врачу, который выходит из палаты. – Вы можете войти к нему, но только ненадолго, – я делаю шаг к двери, но врач останавливает меня. – Есения, послушайте. Ему сейчас ни в коем случае нельзя волноваться. У Владислава непростая ситуация. Есть вероятность, что… – доктор заминается.

– Он не будет ходить? – едва сдерживая слезы, осипшим голосом произношу я.

– Сейчас сложно что-либо прогнозировать. Но я попрошу вас не говорить с ним о том, что может сейчас навредить парню. Он хоть и крепкий, но… все же сейчас ослаблен. Как физически, так и моральных.

– Я поняла, – врач уходит, а я стою на пороге, не решаясь войти.

Влад лежит с открытыми глазами и смотрит в окно.

– Убирайся! – глухо говорит он, и я останавливаюсь.

– Не гони меня, – по телу пробегает мелкая дрожь, и я обнимаю себя руками.

– Что тебе конкретно непонятно, Есения? – в слабом голосе Беркута слышатся стальные нотки. – Я не желаю тебя видеть.

– Я помню, о чем мы в последний раз говорили с тобой. Но сейчас я просто хочу помочь.

– Позвони отцу, пусть приедет, – грубо отвечает он.