— Знаете, Оксана Витальевна, основания у меня были более чем… Весомые. Понимаете, всё дело в том, что он… — запнувшись на середине фразы, я облизнула внезапно пересохшие губы и всё-таки закончила предложение. — Он их отец.

И пусть голос звучал спокойно, пусть на лице не дрогнул ни один мускул, внутри меня разразилась целая война. Меня корёжило и рвало от совершенно противоречивых эмоций и чувств. Там, где-то в груди, смешалось всё — радость от осознания, что дети в безопасности, ненависть от того, что всё опять сводится к чёртовому Потапову и надежда.

Робкая, совершенно иррациональная и пугающая меня до дрожжи и слабости в ногах. Потому что один раз я уже прошла через это, я доверила себя и своё сердце этому мужчине и что получила взамен? Да, наши отношения подарили мне моё личное, самое невероятное чудо — моих детей. Но кто бы знал, как это страшно собирать себя по кускам…

Страшно и сложно. И повторять этот опыт у меня не было никого желания.

— Вот как… — задумчиво протянула Оксана Викторовна, сжав тонкие губы.

Кажется, мой ответ её удивил. На короткий миг безупречная маска вселенской скуки дрогнула на чужом лице, обнажив растерянность и даже обескураженность. И я недоверчиво уставилась на внезапно ставшую почти человеком женщину, с трудом удержавшись от желания себя ущипнуть. Уж слишком нереальной получалась картинка.

Впрочем, госпожа Дячишина справилась сама. Кивнув головой каким-то своим мыслям, она одёрнула полы несчастного халата и, качнувшись с пятки на носок, деланно проинформировала:

— Что ж, надеюсь у этого «отца» есть и документы, подтверждающие отцовство… И все необходимые условия, для детей. В противном случае, мы будем вынуждены принять соответствующие меры.

— Например?

Подкатившую к горлу тошноту я старательно проигнорировала. Задавила рвущуюся наружу панику и продолжила смотреть прямо в лицо этой вежливой до отвращения женщине, даже не думая опускать взгляд.

— Вы должны понимать, Ирина Геннадьевна, наша приоритетная задача обеспечить детям достойные условия проживания. Убедиться в том, что их жизни и здоровью никто… Я повторюсь, никто и ничто не угрожает., - слово «никто» госпожа Дячишина выделила особо пренебрежительным тоном. — И если вы уверены в том, что с господином Потаповым им лучше, чем под защитой государства, то…

— Им лучше, — я снова сжала пальцы в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу ладоней. — С родным отцом им намного лучше, чем под опекой государства. Поверьте, Оксана Викторовна, он обеспечит их всем, что нужно.

— Поживём — увидим, Ирина Геннадьевна. Не прощаюсь…

И на этой ноте, с явным оттенком превосходства в голосе, Оксана Викторовна ушла из палаты. Оставив меня один на один с вернувшейся паникой, стремительно набирающей обороты и чётким осознанием того, что нужно спешить. Я должна, я просто обязана…

Мне срочно нужно позвонить Потапову!

Максим Потапов

Телефонный звонок ввинтился в мозг и устроил там апокалипсис.

Серьёзно, судя по ощущениям, у меня в голове случился целый ядерный взрыв. И дабы никого не накрыло волной «благодарности», я благородно спрятал чёртов гаджет под подушкой.