Казалось бы, вот оно - достиг желаемого, даже быстрее, чем рассчитывал, и можно свалить, оставив её точно так же, как бросила она меня после первой же проведённой ночи. Но что-то тянуло опять вернуться и посмотреть в эти глаза, в которых в минуты экстаза ледок покрывался тонкой паутинкой миниатюрных трещинок и вот-вот должен был треснуть, затопляя меня обожанием, припрятавшимся где-то там, в лучистой глубине. Сладкое ощущение триумфа и острое, почти болезненное наслаждение, получаемое в минуты близости с ней - как мягкий наркотик, от действия которого не возникает постоянного и сильного привыкания, но отказаться от дружелюбно протянутого косячка с дурманящей травкой практически невозможно.
Неужели она принимала всё за чистую монету? И ни разу ей не пришло в голову усомниться в настоящей причине частых отъездах и редких встреч? А что..? В конце концов, это даже удобно: иметь под рукой такую прекрасную любовницу, красивую и горячую, не глупую и не вешающуюся на шею, не пресмыкающуюся перед тобой и не задающую глупых вопросов. Чистый кайф. Нужно лишь время от времени поддерживать огонь внутри, не давая ему погаснуть, уделять внимание и не забывать поддерживать иллюзию избранности и некой особенности. Каждая из этих Ев мнит себя особенной, полной загадок, воображая себя едва ли не источником всей движущей силы. И в такие моменты понимаешь, какую огромную власть над ними имеют слова. Красивые слова, произнесённые едва слышным шёпотом с придыханием, опутываешь ими, словно невидимыми верёвками, лишая её воли, запускаешь под кожу тонкую иглу с чистым вожделением, не забывая при этом ласкать тело, посылая по нему волны удовольствия. Распаляешь нежную плоть руками, а словами просто трахаешь им душонки, послушно млеющие от ничего не значащих общих фраз. Нужно лишь произнести их так, словно тебя самого ведёт от того сумасшествия, что нашёптываешь ей, а затем просто наслаждаешься эффектом, когда она раскрыта перед тобой отовсюду, погружаешься глубоко и берёшь своё.
Чертовски приятно было забавляться с ней, доводить до исступления и чувствовать её вкус на своём языке, распаляясь до невозможности от одной только мысли о ней, послушно пребывающей в режиме ожидания. Удобная девочка, с какой стороны ни взгляни. Вкусная горяченькая приправа, время от времени обжигающая нутро. Казалось, что вот она - никуда не денется и не соскочит с наживки, проглоченной ей так глубоко, будет находиться постоянно под боком, на расстоянии вытянутой руки, с готовностью раздвигая ножки по первому зову и млея от малейшего прикосновения. Если бы не досадная мелочь - ей всё это время так сильно хотелось услышать слова любви и быть любимой, что посчитала себя оскорблённой, узнав о моей скорой женитьбе с Анисенко. Да, расставание с этой хищной жадной сукой было лишь временным. Ей, прогоревшей на невыгодной сделке, нужны были деньги, а мне - её связи, чем не повод для переговоров, пусть и закончившихся сексом в её офисе. Помимо этого всё чинно и благородно, с заключением контракта и обсуждением малейших пунктиков, вплоть до появления будущего наследника или наследницы, ребенка, которого, по словам Анисенко, она уже вынашивала. А сейчас только стоял вопрос - убирать нежеланный плод или скрепить ещё и этим наш будущий союз. Ухмыльнулся, настояв на пункте о точном установлении отцовства. Ещё раз выставить лохом меня не получится ни у кого, даже у самого дьявола. Анисенко легко согласилась, видно была уверена в своей непогрешимости, а меня это устроило. Если бы оказалось, что дитя не моё - ей пришлось бы отвалить мне кругленькую сумму. Чёрт возьми, хорошая сделка, выгодная. С какой стороны ни посмотри, в наших далеко идущих планах от этого выиграли бы мы все. Но вот только Таська узнала о помолвке каким-то образом и посчитала себя обманутой и оскорблённой, будто я ей что-то обещал или твердил о своей верности. Ты ждала чего-то другого? Или ты не в состоянии раскинуть своими умными мозгами, посмотрев на ситуацию с иной стороны? А может быть всё дело в прирождённом чистоплюйстве, передавшемуся по наследству от её папаши, высокомерного, придерживающегося определённых принципов и шествующего по миру бизнеса, брезгливо отдёргивающего руки от неких дурнопахнущих, как он выразился обо мне, субъектов?