Эта история длилась и длилась, но внимание Дианы рассеивалось, поскольку ее муж вновь и вновь ласкал ее волосы, до тех пор, пока она не засыпала, ее голова покоилась на его коленях.

Когда Мюррей умер, она убрала оба ключа от зимнего сада — их сада — положила их в глубокое блюдо, стоявшее на каминной полке в библиотеке. Она не могла заставить себя войти в тот сад. Когда-нибудь потом Джон Хиллок, садовник, или кто-нибудь из деревенских мальчиков — его помощников, попросит миссис Диббл извлечь один из ключей, чтобы прибраться там. Потом они аккуратно вновь запрут сад и вернут ключ на место, а она вновь повернется спиной к каминной полке в попытке все забыть.

— Горе может быть мощной силой, — сказал отец Делвин, прервав ее воспоминания.

— Прощу прощения?

— Вам разрешается горевать по вашему мужу, миссис Саймондс, — сказал он.

Она поглядела вдаль поверх луговины, над которой в воздухе висел черный дым, шедший толчками из выхлопных труб тракторов.

— Знаете, сколько людей мне уже говорили это — «Благословенны плачущие, ибо они утешатся»?

— Глава пятая, стих четвертый, Евангелие от Матфея, — кивнул он.

— Столько людей на похоронах подходили ко мне и говорили это. Единственный, кто не сказал, был отец Билсон.

— И поэтому, я так понимаю, в этом доме доброго священника до сих пор приглашают к ужину, — сказал отец Делвин.

Она склонила голову.

— Что вы помните о похоронах мужа? — спросил отец Делвин.

Ощущение, что ее сдавили — с одной стороны родители, с другой стороны Синтия. Ощущение, что ее поймали в ловушку, вынудив сидеть на церковной скамье, где все смотрели на нее. Она хотела выбежать стремглав из церкви, потому что если бы ей это удалось, то, быть может, она сумела бы бежать достаточно быстро для того, чтобы убежать от всего этого.

— А потом мы все встали и мне пришлось выходить первой. Мой отец поддержал меня под локоть, чтобы помочь мне встать. Я едва чувствовала ноги, но каким-то образом сумела переставлять ноги одна за другой. Потом, пройдя так полпути к выходу по проходу между рядами скамей, я больше не смогла двинуться с места.

— Вы были в шоке, — мягко сказал отец Делвин.

Она помотала головой:

— На моей свадьбе со мной приключилось то же самое. Я шла, опираясь на руку моего отца, но неожиданно будто примерзла к месту. Все собравшиеся смотрели на меня.

— На вашей свадьбе все они были рады за юную невесту. На похоронах вашего мужа все они были печальны из-за того, что они сочувствовали той боли, которую вы испытывали.

— Те люди ничего не знали о моих чувствах, — эти слова, вырвавшиеся из ее уст, были горьки и жестоки. — Они хотели увидеть, как я сломаюсь. Увидеть, как вдова будет рыдать на руках своих родителей, такая беспомощная из-за того, что ее муж мертв.

— Уверен, что никто так не думал, — сказал отец Делвин.

Она рассмеялась коротким сухим смехом:

— Тогда у вас, отец, больше веры в людей, чем у меня. Я не хотела доставлять им удовольствие наблюдать за моим горем. Я стояла остолбенело до тех пор, пока не почувствовала, как моя мать, поддерживавшая меня, до боли стиснула свои пальцы у меня на талии. Она обняла меня таким образом, чтобы все выглядело со стороны, будто бы она меня поддерживает, но я ощутила, как все сильнее сжимается ее хватка. «Ты сама теперь мать», — прошипела она мне на ухо. За это я возненавидела ее, но она была права. У меня был Робин, и о нем мне надо было заботиться. Я не имела права разваливаться на части, ведь у меня оставался мой сын.