– Встречались, – спокойно, без всякого раздражения сказал Сережа. – Ты, помнится, еще на зоне в стукачах ходил. И сейчас, значит, продолжаешь? Джалалом назвался… А был, кажется, Газали…

– Газали… – согласился тот и замолчал, потому что Сережа поднял оружие.

– Проверь вторую комнату, – сказал Сережа мне. – Здесь засада…

Я вытащил оружие, толкнул дверь и заглянул за косяк сначала стволом и только потом глазами. Во второй комнате, естественно, никого не было.

– Я вспомнил… – сказал тихо и с ужасом Газали.

Но продолжить он не успел. Выстрел прозвучал негромко, но девятимиллиметровая бронебойная пуля, войдя в лоб Газали, разворотила ему весь затылок. Ахнула и осела на пол Николишина – потеряла сознание. Что ж, это лучше, чем истерика.

– Уходим, – скомандовал Сережа. – Этот парень на зоне стукачом был. Я думал, его давно уже придавили, много желающих было… На выходе менты могут стоять. Через чердак пойдем.

Он говорил явно для трубки, которая вывалилась из кармана Маргариты Валентиновны при падении. Правильно говорил, хотя я не понял причины его незапланированного поведения.

– Телефон оборви, – сказал я. – Чтоб эта стерва не позвонила. И трубку забери. Здесь должно быть две трубки, его и ее. Я вторую найду.

– Некогда искать, – сказал Сережа мрачно. – Смотри, трубка включена. Нас подслушивали.

Он вытащил из кармана убитого документы и сунул в свой карман. Я взял трубку, подумал и сказал, продолжая игру, начатую Сережей, хотя и не понял ее сути:

– Ну что, менты поганые, не научились работать по-настоящему? И никогда не научитесь…

– Эй, слушай… – сказал в трубке голос с кавказским акцентом.

Гайдаров хотел, видимо, со мной пообщаться, но я пока не мог себе такого позволить, потому что не знал, что ему можно и нужно сказать. Трубку я выключил. Мы выскочили за дверь и стали подниматься на верхние этажи.

– Что случилось? – спросил я Сережу.

– Это тот парень, что был на мопеде. Вчера, перед тем как застрелили Исрафилова. Он узнал меня. Важно было не дать ему что-либо сказать.

– Чуть не влипли, – спокойно среагировал я. – Но – не влипли, и это главное. И операцию не провалили…

– Да, проваливаться нельзя, – согласился Сережа, вытащил свою трубку и набрал номер. – Товарищ генерал, Газали – это тот парень, с которым мы вчера встречались. Тот, что на мопеде нас провоцировал. Ну, элемент расслабления… Он узнал меня, и пришлось его застрелить. Я обвинил его в том, что он был стукачом на зоне. Гайдаров должен был это слышать. Чтобы операция не сорвалась… Срочно нужны все данные на Газали. В какой зоне он был и каким образом я мог узнать его. Я забрал его документы. Да. Диктую, записывайте. Проработайте мою «легенду». Срочно. Думаю, Гайдаров вот-вот будет звонить Валару…

Пешим ходом, не касаясь кнопок лифта, мы добрались до верхнего этажа. Рядом с шахтой лифта располагался люк выхода на чердак. Обычно в подъездах такие люки закрывают, но не всегда. Нам повезло – впрочем, исключительно благодаря помощи Сафронова, с которым мы сразу встретились взглядами, как только подняли люк. Капитан стоял, держа в одной руке отвертку, в другой – навесные петли от люка. Замок валялся рядом. Значит, не зря генерал посылал группу на чердак.