Все было готово. Прибытие поезда уже объявили. Ждать мы все умеем хорошо: привыкли сидеть в засадах. А на перроне, по сути дела, именно засада и была организована. И фигуристая молодая женщина исполняла роль сыра в мышеловке.

Наконец показался поезд, двигавшийся предельно медленно. Мы спокойно и неторопливо разошлись по своим местам. Где остановится нужный нам вагон, мы уже знали предельно точно. На перроне даже урна была переставлена, чтобы показать место. Честно говоря, я всегда сомневался в точности работы железной дороги, но в этот раз убедился, что и железнодорожники точность уважают – задняя дверь вагона, как нам и говорили, оказалась прямо против урны. Нас, конечно, интересовала рабочая, передняя дверь. Но «мониторить» ее тоже следовало осторожно, с дистанции. Абдуллаев опытный диверсант, он обязательно осмотрится и постарается вычислить возможную слежку. Долгий, внимательный и напряженный взгляд способен заставить человека насторожиться. И потому на инструктаже генерал особо рекомендовал смотреть Магомеду только в затылок. На что я возразил, что каждый, кто постоянно сталкивается с опасностью, способен почувствовать напряженный взгляд и затылком. Генерал, впрочем, легко согласился и порекомендовал смотреть на плечи. Не на какое-то одно, а слегка рассеянно, сразу на оба плеча. При таком взгляде не возникает напряжения.

Поезд остановился. Проводница не спешила выпускать пассажиров; долго вытирала поручни рядом с дверью, хотя перрон был высоким, вровень с посадочной площадкой вагона, и необходимости браться рукой за поручень не возникало. Наконец люди стали выходить. Я осмотрелся, проверяя безопасность, но никак не мог обнаружить постороннего внимания к конкретному вагону. Даже менты, проинструктированные генералом с особой тщательностью, демонстрировали свое равнодушие и стояли в стороне, не глядя на выходящих пассажиров. Старался не смотреть туда и я, лишь периферийным зрением выискивая высокую фигуру. И такая фигура в конце концов ступила на московскую землю. Мне хватило короткого взгляда, чтобы убедиться, что вышел именно тот человек, которого мы ждали, – Магомед Гасанович Абдуллаев. Он вышел и осмотрелся, после этого сказал проводнице что-то шутливое, отчего она покраснела, легонько шлепнул ее пониже спины любимым всеми кавказцами движением, потом забросил на плечо ремень спортивной сумки и неторопливо, вразвалочку, как не часто ходят высокие люди, двинулся вперед, к выходу с перрона. Я не спешил следовать за ним; дождался, когда мимо меня пройдет наша «подсадная утка», убедился, что задом она действительно умеет вертеть, как пропеллером, и только тогда пошел, соблюдая необходимую дистанцию. При этом «поймал» взглядом параллельное движение старшего лейтенанта Сережи. Он шел метра на четыре правее меня, готовый не вмешиваться в ситуацию без необходимости, но все же поддержать, если потребуется. И трое ментов, заметив наше движение, пошли нам навстречу. Но выделить их из толпы можно было лишь тому, кто знал об их существовании. Менты в глаза не бросались и вели себя вполне прилично. Критический момент приближался.