— Разве город не захвачен? — тревожно спросил Юра.

— Вокзал, наверное, взяли. Порт, возможно Белый Дворец, — с сомнением ответил капитан.

— И на сколько это затянется?

— Может на целый месяц, блицкрига не будет. Слушай, иди домой. Мой тебе совет, убирайся с семьей из города.

— Почему?

— Идиот, ты что, еще не видел, какие дома горят? Город сотрут с лица земли! — закричал капитан — В генштабе бараны, а не люди сидят.

Юра поспешно скрылся.

— Я прислушался: ночное сражение шло на спад, канонада и стрельба звучали реже, появились интервалы, даже мгновения страшной тишины. Танки, вертолеты, бронемашины, не ревели за окном.

— Тебя это тоже касается, — заметил капитан.

— Что? — Я посмотрел на капитана и только сейчас, как следует, рассмотрел его лицо: серое, лоб испачкан сажей, узкое, высеченное из камня, треугольное лицо. Белобрысые волосы стоят на голове ежиком, в больших темных глазах плещутся злость и усталость. Рот большой, красивый, жил собственной жизнью — кусал себя за губы, насмешливо и сердито кривился, ухмылялся, все время в движении.

— Что смотришь? Мой совет — драпай, пока не поздно. С такими командирами как у нас, от города ничего через неделю не останется.

— Володя? — капитан позвал солдата, но тот молчал, только грудь резко и порывисто опускалась и поднималась.

— Так что, Андрей Голодок, считай, что отдых закончился.

— Скорее всего.

Капитан прошел к столу, на этот раз он изменил привычке и выплеснул остатки водки в мой фужер.

— Будешь? — он посмотрел на меня. Я отрицательно покачал головой.

— Как знаешь, — капитан повел плечами, выпил и затянулся сигаретой. — Даже не верится, что час назад были в огненном аду.

— Он продолжается, — я закурил, сел в кресло, возле книжного шкафа.

Капитан показал на меня пальцем:

— Твой дом был последним.

— Не понял?

— Я ломился в два. Крысы?!! Все заперлись, никто не отвечал. Ни одна собака. Крысы! Решил, что в следующем вышибу дверь, а хозяину пущу пулю в лоб.

— Выходит, я не крыса?

— Не крыса, — согласился капитан. — Проклятье, — пробормотал он, вспоминая о сгоревшем танке и оставшихся там Саньке и Казахе.

— Они косили нас из пулеметов, не давая высунуться. Ничего, выбьют боевиков из города, загонят в горы и накроют вакуумной бомбой.

— В горах тоже живут мирные люди.

— К черту! — Закричал капитан. — Разве не видишь, что до них, никому нет дела? Начальникам с большими звездами на погонах плевать на мирное население, когда есть шанс получить новые звезды и папахи. Знаешь, по статистике, каждый четвертый, погибший в такую ночь — женщина или ребенок? Знаешь, что несколько часов назад говорил комдив? «Засранцы, берегите танки, помните, что они обходятся налогоплательщикам в полтора миллиарда рублей». А как быть с налогоплательщиками нам ничего не сказали. Никому не пришло в голову, что танки легче сжечь в городе. Вот такие дела, Андрей. Так что уезжай, сегодня же. Говоришь, актер?

— Актер.

— В кино снимался? — Капитан недоверчиво смотрел на меня.

— Снимался, — я пожал плечами.

— Например?

— «Угонщик».

— Не смотрел, — капитан разочарованно покачал головой. — Я часок посижу с тобой, а затем смотаюсь за нашими. Володьку на себе не перенесешь. Ему повезло, теперь он отвоевался, домой комиссуют.