- Хуан, ты его не знаешь, - качала она головой, когда мы ехали в машине после похода 'в гости'. - Он всегда такой. Это мнительность и недоверие к людям вообще, а не в частности.

Возможно. Вот такой я недоверчивый, особенно к людям. Но интуиции тем не менее верил больше, чем Марине. А потому, тщательно всё взвесив, произнес:

- Мия, запиши в журнал, данный объект будет проходить у нас по делу под кодовым именем 'Иудушка'.

- Уверен? - хмыкнула Сестренка. Тоже не была уверена в моей правоте.

- Абсолютно.

- Кодовое имя, это как я - 'Пантера'? - фыркнула Марина.

Я кивнул.

- То есть, хоти, не хоти - все равно не измените, даже если носителю ОЧЕНЬ не понравится?

Вопрос риторический.

- Ну, Хуан, не ожидала! - картинно закатила она глаза.

Я лишь отрешенно пожал плечами. Обсуждать свою интуицию с кем бы то ни было не собирался, и тем более с нею. Я могу ошибаться, но мальчик этот останется Иудушкой до конца дней. Вначале в нашем отчете (который девчонки должны будут официально подать - они же в командировке), а после во всех базах данных, связанных с дворцовой стражей, корпусом телохранителей, и, скорее всего, департаментом безопасности. Слишком неискренними были глаза парня, когда он описывал, как ему жаль. И слишком уж уверенно рассказывал на мой прямой вопрос, что да, ему всегда нравилась эта девочка, и он готов помочь ей 'даже в этом...'

- Надо найти его медкарту - что они там ему отбили. И отбили ли. И проверить перелом, - вновь произнес я.

- Есть у него перелом, - покачала головой благоверная. - За это я ручаюсь.

Ну да, она медик, ее не обманешь. Хотя, что перелом настоящий, я и сам был уверен. Но почитать Иудушкино дело хотелось все равно.

- А остальное? В какой больнице вы были?

- Вначале в местной, сто сорок четвертой. Потом... - Она замялась. - Потом Беатрис перевели ко мне в академию.

- К тебе? - не понял я.

- У нас отличное отделение гинекологии, - пояснила она. - Военные врачи должны уметь всё, там мы тоже проходим практику.

- Там клиника, как раз по патологиям, - добавила, чуть помолчав. - Как бы сама по себе, хоть и под вояками - в двойном подчинении. И это военный объект, кого попало на территорию не пускают.

Всё ясно, сработал фактор того, что они - охраняемые особы.

- А почему не сразу туда?

- Сразу у нее кровотечение началось, - покачала Марина головой. - Повезли в ближайшую больницу. Двое суток она пробыла там, потом перевели.

- Почему двое суток?

- Боролись. И за нее, и за ребенка. - Марина сжала кулаки от досады. - А ко мне повезли уже так, на терапию. На восстановление.

- А могло быть, что, повези ее в другое место, ребенка бы спасли? - задал я со вчера мучивший вопрос. - Туда, где патологии, где врачи лучшей квалификации?

- Всё может быть, - грустно вздохнула девушка. - Но теперь нечего об этом говорить. Случилось так, как случилось, и мы не властны изменить что-либо. Одно могу сказать по своей части, как медик: ничьей вины в этом нет. Врачи сделали всё, что могли. Все врачи. Настоящие виновники только эти уроды, и больше никто.

Насчет 'больше никто' я сомневался, но озвучивать сомнения время не пришло.