— Объясните, почему вы держали его у себя намного дольше, чем было дозволено.

— Я пытался определить его происхождение.

— И как? Определили?

— Пока я не могу поделиться с вами окончательным результатом.

«Не может поделиться со мной окончательным результатом». Можно ли было дать более неопределенный ответ? Англер пару секунд хранил молчание, затем решил испробовать другую тактику.

— У нас появилось новое направление в охоте на убийцу вашего сына, — сказал он.

— Вот как?

— Мы стараемся всеми возможными способами отследить последние перемещения Альбана в те дни и недели, что предшествовали его убийству.

Пендергаст выслушал это молча. Затем слегка пожал плечами, развернулся и направился к выходу.

— Хотите сказать, это все? Вся реакция, на которую вы способны? Пожать плечами?

— Я тороплюсь, лейтенант. Повторюсь: я весьма благодарен вам за разрешение взять камень. А теперь, если не возражаете, я должен идти.

Однако Англер еще не закончил. Он последовал за агентом к двери.

— Я хочу знать, что, черт возьми, происходит у вас в голове! Как вы можете быть таким дьявольски... равнодушным? Вы разве не хотите узнать, кто убил вашего сына?

Но Пендергаст уже скрылся за углом отдела составления отчетов. Англер, прищурившись, уставился на пустой дверной проем. Он слышал быстрые легкие шаги Пендергаста, отражавшиеся эхом от стен каменного коридора, ведущего к лестнице на первый этаж. Наконец, когда шаги стихли, лейтенант развернулся, подошел к столу, закрыл контейнер с уликами, постучал по стене, смежной с хранилищем, сообщая таким образом Малвехиллу, что он завершил свою работу, и поставил контейнер в сквозное окно.

После этого его взгляд снова невольно вернулся к пустому дверному проему.

Привлекательная женщина лет тридцати с блестящими каштановыми волосами до плеч отделилась от толпы, сгруппировавшейся в Большой Ротонде музея, прошла по широкой центральной лестнице на второй этаж, а затем направилась по гулкому мраморному коридору к двери, окруженной красиво подсвеченными живописными изображениями наскальных рисунков Анасази[56].

Женщина на мгновение задержалась у двери, глубоко вздохнула и, в конце концов, вошла в помещение. Метрдотель, притаившийся за небольшой деревянной стойкой, выжидающе посмотрел на нее.

— У меня забронирован столик на двоих, — сообщила женщина, — на фамилию Грин. Марго Грин.

Мужчина сверился со списком.

— Ах, да, доктор Грин. Рады снова видеть вас. Вас уже ожидают.

Марго проследовала за мужчиной, пробираясь по проходу между расставленными по залу столами, попутно оглядываясь. Этот зал, насколько она знала, обладал весьма любопытной историей. Изначально это был Зал Анасази, переполненный десятками индейских мумий, застывших во всевозможных изогнутых позах, а также бесчисленными одеялами, горшками и наконечниками стрел, найденных в захоронениях в Аризоне и на других кладбищах в конце XIX века. Но со временем вокруг экспозиции начали разгораться споры, и в начале 1970-х годов большая группа индейцев Навахо