Ни одна из великого множества обнаруженных на месте преступления улик, не оказалась существенно важной. Ни у кого из коллег Марсалы не было достаточного мотива для убийства, а даже у тех, кто испытывал к нему хоть малейшую неприязнь, было железное алиби. В своей частной жизни Виктор Марсала оказался скучным и законопослушным, как чертов епископ. Д’Агоста невольно ощутил укол обиды за то, что после стольких лет службы Синглтон подбросил ему такое дело.

Он начал составлять свой промежуточный отчет для капитана, где последовательно перечислил все предпринятые шаги расследования: все допросы, анкетные данные Марсалы, его судебно-медицинские и социальные данные, анализ записей с камер видеонаблюдения музея и заявления дежуривших охранников. Лейтенант отметил, что следующим его шагом — если капитан даст соответствующее распоряжение — будет дополнительный опрос сотрудников музея, работающих вне отдела остеологии. Это будет означать начало всеобщего опроса, после чего будет вестись перекрестное сопоставление данных. Также планировался более подробный допрос всех сотрудников музея, которые работали допоздна в ночь убийства. Впрочем, д’Агоста отметил, что, скорее всего, придется допросить всех сотрудников музея вне зависимости от того, работали они в тот день или нет. Лейтенант догадывался, что Синглтон на это не пойдет. Затраты времени, рабочей силы, и средств были слишком высоки, учитывая минимальный шанс найти зацепку. Нет, вероятно, капитан прикажет уменьшить усилия, прилагаемые к раскрытию этого дела, и позволит убийству Виктора Марсалы отойти на второй план. В то же самое время, силы будут перенаправлены на другие расследования. Таким был обычный путь "глухаря"[49].

Лейтенант закончил свой отчет, быстро перечитал его и переслал Синглтону, после чего отключил планшет. Подняв глаза, он был потрясен, увидев, что на единственном стуле напротив его письменного стола сидит агент Пендергаст. Д’Агоста не видел и не слышал, как и когда он вошел.

— Господи! — воскликнул д’Агоста, сделав глубокий вдох и пытаясь прийти в себя после испуга. — Признавайтесь, вам просто нравится вот так подкрадываться к людям?

— Я признаю, что нахожу это забавным. Большинство людей следит за своим окружением не более бдительно, чем это делают, скажем, голотурии[50].

— Спасибо. Ценная информация. Так... что вас сюда привело?

— Вы, мой дорогой Винсент.

Д’Агоста внимательно посмотрел на агента. Он слышал, что накануне был убит его сын. В ретроспективе д’Агоста понимал, отчего Пендергаст был так краток и довольно резок с ним в Ротонде музея.

— Слушайте, — немного смущенно начал он, — я очень сожалею о случившемся. Знаете, когда я подошел к вам, тогда, в Ротонде, я еще не слышал о вашем сыне, я только вернулся с медового месяца и еще не успел войти в курс текущих дел...

Пендергаст приподнял руку, и д’Агоста замолчал.

— Если кому и следует приносить извинения, так это мне.

— Забудьте.

— И все же краткое объяснение было бы уместно. Я предпочел бы дать его сейчас, дабы не возвращаться к этой теме снова.