У большинства московских ментов абсолютно одинаковая внешность: наверное, когда они сюда на лимитные места устраиваются, то вместе с засаленной предыдущей партией лимиты униформой получают в каптерке и эти обесцвеченные водкой глазки, и поджатый рот, и светлые усики, и обкусанные ногти на сосисочных пальцах, а вместе со всем этим — чувство безграничной власти надо всем, кто этими вещами не обладает.

Подсел, улыбнулся, дохнул табачищем — точно старому другу.

— Убил, гришь?

— Да…

— Ну, расскажи…

— Что?..

— Как убил?

— Застрелил.

— Из чего?

— Из пистолета.

— Пистолет где?

— Выбросил.

Недоверчивая усмешка, полупрозрачное лицо иди— ота — службисга, голубые, пропитые глаза.

— Куда выбросил?

— В речку…

— Где выбросил?

— С моста, на Кутузовском…

— Когда выбросил?

— Сразу, как убил.

— Почему выбросил?

— Испугался…

— Чего испугался?

— Что найдут…

— Что найдут?

— Пистолет…

— Кто найдет?

— Вы…

— Откуда он у тебя оказался?

— В траве нашел.

— Когда нашел?

— Года полтора назад…

— Где нашел?

— Под зданием Парламента…

— Пришел сюда зачем?

— Признание сделать…

— О чем?

— Об убийстве…

— Документы есть?

Да, паспорт взял с собой, ведь знал, куда шел, зачем шел, тем более, что там ведь сразу, на первой же странице красивым каллиграфическим почерком раба — писца выведено:

Имя: Марк

Отчество: Юний

Фамилия: Брут.

«Aut Caesar, aut nihili»

Полистал паспорт, глянул зачем — то прописку, протянул обратно.

— А убил зачем?

Не скажешь же этому Вась, зачем убил! Может быть, банк «Империал» он еще и знает, но — не дальше.

А тот смотрит недоверчиво своими пропитыми глазками, маленькой змеиной головкой качает:

— Ну — ну…

Отвернулся — будто бы пустое место перед ним, а не сверхчеловек со своим священным эго.

— Витек, помнишь, нас подполковник предупреждал, когда Александра Меня, ну, попа этого, выкреста, грохнули, человек семьдесят созналось?

Витек — не глядя:

— Угу… Семьдесят семь.

— И все, как один — психи.

— Точно.

— Всех на обследование в дурдом отправили?

— Ага…

— Сегодня ко мне уже двое приходили, посмотрел — тьфу, пидарасы, малолетние. Один, идиот хренов, еще и вязаную шапку горшком специально натянул — ну, как у того, что на фотороботе. — Обернулся, наконец: — ты вообще кто такой?

— Студент.

— Что учишь?

— Историк.

— Истории сочиняешь?

— Изучаю.

— Чё там за истории?

— Ну… Древний Рим, Цезарь, Брут, там. всякое, короче…

— Значит — ты его грохнул?

— Ну да…

— Ну — ну… Листьева этого …ва киллеры профессиональные грохнули, мафия там какая — то с «Останкино», с рекламы — рекламу смотришь? Не нашли, значит, языка с этим клиентом, газеты читать надо. Киллеры, а не студент. — Протянул портреты фоторобота: — Ну, на кого из них ты похож? Ни на кого. И их двое было, а не один. В следующий раз, когда еще кого — нибудь грохнут, если сознаться захочешь, то сперва хоть «Вести» смотри или газеты читай. Овладевай знаниями, понял? Ленин чё сказал? а то сказал: «учиться учиться и учиться…»

— Товарищ старший лейтенант…

— Чё?

— Но я…

— Чё еще?

— Признание…

— Ну, хорошо. Писать умеешь?

— Умею…

С мерзким грохотом выдвинул ящик стола, бросил на стол несколько смятых листков сероватой писчей бумаги, прикрыл пятерней с тупыми обгрызенными пальцами.