В полицаи записывались люди, ненавидевшие Советскую власть, идейные, но были и бывшие уголовники, желавшие покуражиться всласть, набить карманы чужим добром.

Место было глухое, удобное, и, пока разведчики отсыпались, один из них стоял в дозоре. Дозорные менялись каждые четыре часа. К охране бивуака лейтенант не привлекал только сапера – за ночной переход он вымотался. Был сапер, по меркам Сергея, уже не молод, лет сорока, и до войны успел поработать взрывником на угольных шахтах. Разведчиков, как и волков, ноги кормят, а вот саперы больше ползают, ставят или снимают мины.

Сергей отстоял свою смену и разбудил Синицына.

– Твоя смена, уступи теплое место.

Вместо подушки у них был сидор. Подушка, правда, была жестковатой: тротил в брусках, патроны в пачках, галеты в бумажной обертке.

Сергею показалось, что он только веки смежил, а его уже толкают.

– Чего тебе, Синицын?

– Послушай, вроде как собака лает.

Насчет собаки – это серьезно. Немцы, оккупировав чужие земли, собак сразу изводили, стреляли, и уцелели только те псины, которые не подавали голоса.

Сергей поднялся, прислушался. Тихо. Но только он открыл рот, чтобы отругать ефрейтора, как ветерок донес далекий лай.

– Давно слышишь?

– Несколько минут. Кажется, лай ближе стал.

Это было плохо. Гехаймфельдполиция, или полевая полиция, – немецкая предтеча нашего СМЕРШа – зачастую использовала в охране тыла собак. Вот и сегодня утром, обходя порученную территорию, собака взяла след от болота. На влажных участках земли прослеживались четкие следы четырех пар немецких сапог и одной пары – советских. Перед рейдом разведчики переобулись, а о сапере в суете запамятовали. Немцы о разведгруппе сразу догадались: зачем настоящим немцам по болотам ходить? Да еще в русских сапогах?

Сразу был отряжен взвод полицейских. Это не пехотинцы, все имеют опыт борьбы с разведгруппами, диверсантами, своего рода разыскники, бультерьеры. В след вцепились – не оторвешь. Впереди – проводник с овчаркой, рвущейся с поводка, за ними фельдполицаи бегут. Все откормлены на добротных харчах, физически натренированы – в полевую полицию зачастую отбирали охотников и егерей. Таким и следы на земле читать приходилось, и на охоте не один десяток километров с ружьишком проходить.

Но сейчас их гнал азарт. Захватят или перестреляют русских – награда будет или в отпуск отпустят. Пять русских не смогут долго противостоять трем десяткам солдат ГФП.

Фельдфебель, недавно пойманный обер-лейтенантом за пьянкой, был зол, мечтал реабилитироваться и гнал своих полицаев без остановки. Если русские успеют что-нибудь взорвать, ему нагорит. Ладно, если только в звании понизят – могут ведь и на передовую послать, чего фельдфебель боялся до икоты. Снаряд в окоп прилетит – и не услышишь, а еще пугали знаменитые штыковые атаки русских. Это же варварство какое – штыком в живого человека! Не цивилизованно, по-немецки, а по-азиатски.

– Буди лейтенанта!

Лейтенант безмятежно спал. Будить его было жалко, устали все, но пришлось. Однако, как только он услышал лай собаки, который стал отчетливее, сразу приказал: «Подъем!»