Она опустилась на колени, приподняла голову Антона, склонилась к нему так, что стекла их гермошлемов соприкоснулись.

– Живой… Живой… – горячо шептала Эллис. Ее осунувшееся лицо скрывал неяркий теперь свет, исходящий от закрепленного на гермошлеме фонаря, и поэтому оно казалось нереальным, далеким.

– Эллис… – прошептал он, пугаясь собственного хрипа, отчаянно пытаясь поверить, что это действительно она, а не рожденный его воображением призрак.

– Антон, это я! Я!.. Успела, успела в последний момент…

Он бессильно затих, отдав одному слову и нескольким движениям весь запас жизненных сил.

– Но как?.. – все же выдавил он.

– Молчи! – Голос Эллис дрожал. Связь не работала, и слова, переданные через материал соприкоснувшихся гермошлемов, звучали глухо. – Нет, скажи, как нужно управлять твоим аппаратом жизнеобеспечения? У тебя сильные ожоги… – Она была готова расплакаться, признаваясь в собственном бессилии. – Я пробовала манипулировать с сенсорами панели управления, но, по-моему, система не реагирует…

Антон вспомнил два впившихся в него энергетических луча, и ощущение нестерпимого жара от расплавившегося в местах попаданий керамлита. Насколько он помнил, система поддержания жизни его скафандра была введена в автоматический режим. Возможно, цепи управления повреждены температурным воздействием? Но ведь что-то привело его в чувство!

– Какие… сочетания сенсоров… ты пробовала… активировать?.. – Он едва шевелил пересохшими, растрескавшимися губами, и потому с них слетал лишь прерывистый шепот.

– Я перевела переключатель автоматического режима в позицию «ручное управление». Затем использовала сенсорные кнопки верхнего ряда.

«Так… Значит, на внешнюю команду отреагировал лишь подвижный реанимационный модуль». – Мысленные усилия давались Антону с таким же трудом, как слова. Это прикосновения модуля и инъекции стали первыми ощущениями возвращающейся жизни. Крошечный аппарат передвигался под гермокостюмом, а сейчас, исчерпав свой ресурс, попросту отключился.

– Сенсор… с красной индикацией… в нижнем ряду… – едва слышно произнес Антон. Собрав все силы, он продолжил, стараясь говорить четко и связно:

– Не пугайся, после активации подсистемы я могу снова потерять сознание. Ты должна соединить наши скафандры гибким шлангом, он в клапане на твоем предплечье. Там же кабель прямого обмена данными. Подключается к шейным кольцам гермошлемов. Соединишься – ложись рядом и не шевелись. Твоя система жизнеобеспечения сама произведет нужные операции.

Эллис кивнула и, отпустив его голову, встала.

Антон чувствовал, что опять проваливается в плотные объятия возрастающей боли, и неосознанно сопротивлялся ей, не желая терять ни одной секунды новой, внезапно обретенной жизни.

Боль стала нестерпимой. Антон воспринимал реальность как нечто далекое, подернутое густым кровавым туманом. Наконец он почувствовал короткий укол инъектора, напрягся от непроизвольного, конвульсивного сокращения мышц – введенный препарат действовал стремительно, он гасил сознание, одновременно освобождая все скрытые резервы организма для борьбы с травмами.