— Миг, когда в кварковом распаде погибал пилот гиперперехватчика фангов. Разумный, чье сознание рисовало тебя гением смерти. Безжалостным убийцей, отважным защитником своей планеты. Он восхищался тобой, Сергей. По-своему, конечно. Он видел в тебе очень красивого врага — а это главное для фангов.

Я оцепенел. Ночные кошмары, бредовые видения. Гениальные прозрения и угрызения совести. Чем вы оплачены? Смертью тех, кто знал нас? Последней мыслью умирающего? Почему тогда убийцы не падали, сраженные волей Бога — послушного Бога, исполняющего волю погибшего? Может быть, потому, что мы все-таки больше любим, чем ненавидим? И последняя мысль — о тех, кто нам дорог, а не о тех, кто ненавистен…

— И кто же оплатил твой визит ко мне, Отрешенный? — спросил я. — Мой враг или друг?

— Порой враг может подарить больше, чем друг, — безразлично пробормотал Отрешенный. — Но… Я пришел волей друга, Рэс-Ор-Мьен. Я пришел волей друга, Близкий-Мне-Мужского-Пола…

— Тьер! — я бросился к Отрешенному — к беспомощной кукле, к восковому манекену, вылепленному людьми. — Тьер, девочка…

Это была она — девочка с Клэна. С прежним лицом, но чужими словами. С обугленной раной в груди — раной, с которой не справится даже организм клэнийца…

— Сергей, Тьер с планеты Клэн уже нет. Она умерла.

— Тьер!

Я поймал ее руки, зная, что это лишь морок, обман безжалостного Бога. Теплые руки девочки, любившей меня всю жизнь.

— Тьер…

— Уже нет Тьер. Есть лишь ее последние желания, ее воля. Крейсер «Алер» погиб в сражении с крейсером фангов. Он был слишком поврежден в предыдущих боях. Прости за это Дом Алер. Тьер молила тебя об этом. Крейсер «Алер» не смог прийти тебе на помощь.

— Прости меня за это, семья, — сказал я, глядя в глаза девочки, которой уже не было. — Прости меня.

— Тьер ждала этих слов, — сказала Тьер. — Она хотела, чтобы ты вернул себе любовь. Она желала этого… верила в это.

— Спасибо, Тьер…

— Она хотела, чтобы ты нашел истину. Узнал, кто такие Отрешенные. Победил…

— Нет, Тьер. Я буду драться сам.

Ее лицо заколебалось — как отражение в бегущей воде. Может быть, на меня теперь смотрели те, кого я еще узнаю. Или же люди, с которыми я не встречусь никогда.

— Отрешенный, мне не надо ее дара. Верни жизнь Тьер!

— Нет.

— Верни ей жизнь! Ты лишь тень — моя, Тьер, всех людей и фангов, всех разумных во Вселенной. Это так просто — дать жизнь. Отрешенный! Бог!

Я не заметил, как перешел на крик. Но тень с незнакомым лицом, стоящая передо мной, оставалась недвижимой.

— Ее нет. Ты отказываешься от дара Тьер? От ее веры в тебя? Герой, благороднейший из Сеятелей, друг Клэна…

— Спасибо за правду об Отрешенных, — прошептал я. — Спасибо за чувства, которых я был лишен. Но победу я добуду сам, Тьер.

— Это было ее последней мыслью, — спокойно сказал Отрешенный. — Когда «Алер» растворялся в атомном пламени, когда расплавленный металл переборок капал на ее тело…

— Замолчи, мразь! Она хотела, чтобы победил я! Я сам — а не Бог, равнодушный к людям! — закричал я. — Молчи! Когда я умру — последним желанием будет жизнь тех, кто верил в меня! Исполни его — сейчас!