Она решительно зашагала к нам, завязанные шнурком пышные волосы покачивались за ее спиной, точно плащ из шкуры животного. Стопы длиной в мои предплечья были обуты в сандалии, завязки которых крест-накрест обвивали лодыжки, поднимаясь до самых колен. Когда она приставила к стене щит, висящая сбоку сабля звякнула, ударившись о кожаную тунику. Из карманов черного кожаного пояса торчали кончики духовых трубок, луков и дротиков. Через плечо тянулась широкая шелковая с вышивкой лента колчана.

– Круто, – прошептал Марко.

– Быть не может, – прохрипел Димитриос.

– Уходим отсюда! – пискнула Элоиза.

– Красавица, – пробормотал Торквин.

– Я Максимо! – прогремела женщина, обращаясь к Герострату. – Максимо, а не Гиппо! Когда ты наконец запомнишь? Я совсем не похожа на эту неуклюжую, ленивую, носатую ящерицу!

Сказав это, Максимо дернула головой вбок, как при нервном тике. Из прохода за ее спиной вылетело копье, которое, в каких-то дюймах пронесшись мимо ее уха, вонзилось в центр груди Герострата.

Мы все отскочили. Элоиза закричала. Марко бросился к повалившемуся на ковер старику.

– Как ты могла?! – заорал Марко, глядя на Максимо. – Только потому, что он назвал тебя…

– Пха-а-ах! – Герострат закашлялся и, вырвав из груди копье, сел на полу.

Я никогда не слышал, чтобы Марко так громко визжал. Он на четвереньках побежал прочь от старика. Да и все мы были на грани паники.

Герострат швырнул копье в камин, причем на его тунике не осталось и следа крови.

– Великие боги, это больно! – пожаловался он. – Видели? Они это делают постоянно! Убивают – возвращают к жизни. Убивают – возвращают к жизни. Они обожают меня мучить!

Максимо расхохоталась. Из-за ее спины показались новые великаны – все женщины, все в боевом облачении и все не меньше восьми-девяти футов роста. Шириной плеч они были с книжные шкафы, голоса гудели басом, а ноги напоминали стволы деревьев. Одна из них, сморщив большой и круглый, как мяч для софтбола, нос, хлопнула Максимо по спине.

– Можешь насмехаться надо мной, но признай: у меня глаз – алмаз, – пророкотала она.

– Ты полна сюрпризов, Гиппо, – отозвалась Максимо.

– Обхохочешься, – буркнул Герострат.

Подойдя к поджаривающемуся вромаски, Гиппо оторвала одну лапу и впилась в мясо, точно это было мороженое на палочке.

– Добро пожаловать на программу «Семь невест для Торквина», – пробормотал Марко.

Торквин, совершенно неподвижный, не отрывал взгляда от новоприбывших великанш, и я подумал, что впервые видел его смотрящим на других снизу вверх.

– Пссст… пссст! – прошипел Герострат с пола, куда успел упасть ниц. Он делал нам знак последовать его примеру, но в этом момент к нему подошла Гиппо, остановившись в дюйме от его лица. На ее огромные грязные пальцы ног закапал жир с исходящей паром лапы вромаски.

– Ужин, Страто, – сказала она. – Угощайся.

– Вылижи ногу! Вылижи ногу! Вылижи ногу! – принялись скандировать ее подруги.

Я отвернулся от этого зрелища и подождал, когда крики затихнут.

– Это так мерзко! – простонала Элоиза.

– Д-думаю, нам здесь не место! – сказал брат Димитриос. – Вы не против, если мы немедленно вас покинем, госпожа Максимо?