Но вернемся в XVII век. Вне зависимости от того, сколько цветов считаются базовыми, три или пять, в их число обязательно входят красный, синий и желтый. А вот зеленый, который большинство художников и красильщиков теперь получают путем смешивания синего и желтого, превратился во "второстепенный" цвет (термин "дополнительный цвет" появится только в XIX веке), такой же как фиолетовый и оранжевый. Это уже нечто совершенно новое. Какие бы схемы или диаграммы ни предлагались прежде для систематизации цветов, зеленый всегда присутствовал в них на тех же правах, что и красный, желтый и синий. И такой порядок действовал во всех областях жизни, связанных с цветом. Ирландский исследователь Роберт Бойль (1627–1691), химик с многосторонними интересами, в своем трактате о цветах "Experiments and Considerations Touching Colours" ("Опыты и соображения касательно цветов"), вышедшем в 1664 году, высказывается о новой классификации очень ясно и четко:
Существует очень небольшое число простых или "первозданных" цветов, каковые в разнообразных сочетаниях некоторым образом производят все остальные. Ибо несмотря на то что живописцы могут воссоздавать оттенки — но не всегда красоту — бесчисленных цветов, которые встречаются в природе, я не думаю, что для выявления этого необычайного разнообразия им могут понадобиться иные цвета, кроме белого, черного, красного, синего и желтого. Этих пяти цветов, различным образом соединенных — а также, если можно так выразиться, разъединенных, — вполне достаточно, чтобы создать большое количество других, настолько большое, что люди, незнакомые с палитрами художников, даже не могут себе этого представить[189].
В этом новом разделении цветов на базовые и второстепенные красный сохранит за собой ведущую роль. Но через два года все изменится: в 1666 году Исаак Ньютон открывает спектр, который по сей день остается научной основой для всех наших классификаций цветов. Как полагает Ньютон, цвета представляют собой "объективное" явление; надо оставить в стороне вопросы о нашем видении цвета (поскольку они тесно связаны со зрением, которому, по его мнению, "не стоит доверять") и восприятии (которое находится в слишком большой зависимости от различных культурных контекстов) и сосредоточиться исключительно на проблемах физики. Так он и поступает: начинает наблюдать за прохождением света через стеклянные призмы. Опыты с призмами давно известны, только он проводит их по-своему. Молодой английский ученый считает, что цвет — не что иное, как свет, который, распространяясь и встречая на своем пути предметы, претерпевает различные физические изменения, которые нужно отмечать, определять и измерять. После многочисленных опытов он обнаруживает, что белый солнечный свет, проходя через призму, не ослабевает и не тускнеет, но превращается в разноцветное пятно продолговатой формы, внутри которого распадается на несколько разноцветных лучей неравной длины. Эти лучи формируют некую хроматическую последовательность, всегда одну и ту же — фиолетовый, синий, зеленый, желтый, оранжевый, красный. Вначале Ньютон выделяет только шесть лучей, но впоследствии добавляет к ним седьмой. Отныне свет и цвета, которые в нем заключены, можно будет распознавать и воспроизводить, укрощать и измерять