– Я ни при чем, Коготок, – выдавил Генри, шаря взглядом по комнате в поисках хоть какого-нибудь оружия. – Я никого не убивал.
Оглушительный крик, который издал Коготок, пронзил голову Генри такой болью, что он проворонил момент и не успел даже уклониться, когда Коготок раскинул крылья, хлопнул ими по воздуху и со скоростью, невероятной даже для орла, ринулся на него через всю комнату. У Генри перед глазами мелькнули растопыренные лапы и напряженные когти, а потом один из этих когтей, острый как нож, распорол ему плечо. Генри вскрикнул, наконец-то отмер и скользнул за кресло, которое Коготок тут же снес с дороги метким ударом лап.
Все надежды Генри на то, что птице с таким размахом крыльев трудно будет сражаться в закрытом помещении, не оправдались. Похоже, аккуратность Коготка выражалась не только в том, чтобы не выпускать из лап веревочный узел на коробке с вазами и стаканами. Он делал крыльями скупые, плавные движения, отлично управлял положением своего тела в пространстве и больше не тратил время на клекот, крики и суету. Он метко делал выпады клювом и лапами, цель которых была в одном: попасть по шейным артериям врага. Генри нырнул под стол, надеясь получить хоть секунду передышки на размышления. Но Коготок сложил крылья и влетел туда вслед за ним, ровно и быстро, как стрела, а когда Генри вылез с другой стороны и попытался укрыться за шкафом, ловко перевернулся и цапнул воздух в сантиметре от шеи Генри.
«Он тебя сейчас прикончит, – меланхолично сообщил огонь, пока Генри перебежками продвигался к дивану. – Я знаю, что ты меня не выпустишь, но, может, врежешь ему, пока наше общее тело не сдохло?»
– Пытаюсь, – пропыхтел Генри и швырнул в Коготка одну из многочисленных диванных подушек.
Он очень надеялся, что орел начнет драть ее, в лапах застрянет ткань, и это собьет его с курса, но не тут-то было. Коготок, очевидно, не зря читал книги и вовсе не был тупым – подушку он за своего врага не принял и даже когти на ней не сжал. Еще несколько подушек треснули его по башке – у Генри с меткостью удара тоже все было в порядке, – но, конечно, набитая перьями ткань никакого ущерба не причинила. Генри сменил подушки на чайные чашки и блюдца, но Коготок в полете сбивал их клювом, упорно пытаясь добраться до Генри.
Скоро подходящей для укрытия мебели не осталось – все, что можно было отодвинуть от стены, Коготок уже уронил, а гигантский шкаф, на котором расположились Странник и скриплеры, было не сдвинуть. Остальные существа уже давно сбежали в коридор и, как выяснилось, заперли за собой дверь, чтобы участники поединка не рванули за ними. От отчаяния Генри бросился к шкафу, решив залезть внутрь и подпереть дверь, но шкаф тоже оказался заперт. Ключа не было.
– Прекрати, это глупо! – взмолился он, задрав голову к Страннику, и в ту же секунду был наказан за то, что тратит время на слова: Коготок ударил его в спину, вбивая лицом в шкаф.
Генри успел только рывком вытащить руки из рукавов, оставив куртку в его лапах, и спрятался за опрокинутый стол. Он не хотел злиться, не собирался убивать ни в чем не повинного Коготка, но постепенно ярость противника распаляла и его. «Что ты за волшебник такой? Успокой его!» – подумал он, швыряя в Коготка чайник. Чай брызнул во все стороны, но орел ловко уклонился, и чайник грохнулся на пол, разлетевшись на куски.