Когда площадь скрылась из виду окончательно, Генри остановился. Вокруг было очень тихо – только деревья, обугленная стена дворца да Мертвое озеро – снова совершенно черное. Ну конечно: раз корону не нашли, значит, и чудовище из озера обратно в Алфорда не расколдовали. Генри начал звать Странника – сначала мысленно, потом вслух, но тот не появлялся, и Генри забеспокоился. Он вспомнил, как перекосился Перси от вопроса, можно ли просить Странника о помощи. Что, если волшебник номер четыре сыграл с ним злую шутку и больше не явится?
– Ну, это было бы слишком жестоко, – весело сказал Странник откуда-то сзади.
Генри покорно обернулся. Страннику ничего не стоило появиться перед ним, но волшебники, кажется, считали за особый шик подкрадываться из-за спины.
– А ты молодчина, – одобрительно кивнул Странник. Настроение у него, похоже, было прекрасное. – И прости за головную боль, твой мозг в ужасе от того, что его узы с миром оборваны. Отличный был ход – уничтожить золотые нити, которые связывают тебя со всеми. Хью планировал сначала убить всех, кого ты любишь, а затем пойти по всем, кто тобой восхищается, от Петера-скрипача и сына Олдуса Прайда до последнего лавочника, который видел, как ты нашел корону. Хью нравилось, что они будут знать: их убивает любовь к тебе, к его врагу. А теперь представь: Хью похищает, например, Эдварда, а тот ему говорит: «Какой Генри? Я единственный ребенок в семье!» Им ничего больше не грозит – никто на свете тебя не помнит и не любит, а значит, и наказывать их уже не интересно.
«Только Олдус не забыл», – подумал Генри и едва не подскочил, когда Странник в ответ рассмеялся:
– Он просто обнаружил свои записи и не поверил, что смог бы такое выдумать. Я устранил тебя из реальности и наскоро слепил правдоподобную версию событий, но истории – живучая штука. То, что написано, не изменишь. Но ты не волнуйся, ему даже собственная жена не верит. Помнит тебя только Хью – его разум для меня недоступен, и, предупреждая твой вопрос, оттого я и не могу победить его. Но видел бы ты, как он вопил от злости, пытаясь отменить рокировку! Не вышло: он силен, но силой управлять пока не умеет, а у меня, – Странник ухмыльнулся во весь рот, – золотые руки.
Генри поежился: его начинало слегка беспокоить воодушевление, которое у Странника вызывало все происходящее.
– Ты сильнее всех волшебников, слышишь чужие мысли, а этого даже Барс не мог, – осторожно начал Генри, стараясь не думать о том, что этот вопрос надо было задавать раньше. – Ты можешь менять реальность, а еще ты очень похож на Перси. Так почему никто никогда не прибегал к твоей помощи? Что с ней не так?
– Все так, поверь. – Странник с чувством прижал руку к груди. – Я не виноват, что не особо популярен.
Генри медленно кивнул. Все равно теперь на его стороне либо Странник, либо никого, тут особо придирчивым быть не приходится.
– Ладно, давай к делу. Ты поможешь мне стать сильнее, я заберу у Хью то, что он прибрал к рукам, а потом ты вернешь все, как было, – твердо сказал Генри, стараясь держаться как хозяин положения, а не как утопающий, который полностью зависит от того, протянут ли ему руку с берега. – Сделаешь так, чтобы все меня вспомнили.