- Что же? И этого не мало, - сказал я, - хотя у погибшей нет родинки, она шатенка, и руки ее похожи на руки женщины, знакомой с трудом.

- Шатенка могла перекраситься в блондинку или наоборот, родинку или мушку может поставить любая кокетливая женщина, а руки… руки могли погрубеть позже, когда настали лишения и физическая работа, - постукивая пальцем по портсигару, сказал генерал. - Гораздо интересней - это появление в нашем деле имени Андерса…

- Сейчас оно появится снова, - сказал Аркатов. - Среди шоферов, ведших автоколонну, двое оказались бывшими андерсовцами. Один служил под его началом еще в польско-германскую войну в 1939 году, а другой поступил в Куйбышеве, где формировался этот корпус. И оба одновременно отмежевались от него перед самым уходом Андерса в Иран.

- Интересно! - проговорил генерал.

- И оба вели свои машины рядом, - Аркатов сделал паузу и тихо сказал: - самыми последними в колонне.

- Их фамилии?

- Рядовой Ян Кружельник и младший капрал Тадеуш Юльский. Последний был в частях Андерса в 1939 году. За ними ведется наблюдение органами их дивизии, и новый материал, по мере поступления, будет направляться к нам. Вот копия их личных дел.

Мы стали разглядывать бумаги.

- Образованный человек этот Тадеуш Юльский, - знает русский, английский и немецкий языки. Последний «плохо», что ж, для шофера очень недурно. Окончил восемь классов Лодзинского коммерческого колледжа, сын приказчика фирмы «Годлевский и Смит». Тоже неплохо.

В комнату вошел запыхавшийся адъютант генерала лейтенант Рябов.

- Товарищ генерал, я за вами, - сказал он.

- Что случилось?

- Шифровка из штаба фронта, - и он передал генералу бумагу.

- Так! - прочтя бумагу, сказал генерал. - Неожиданно, - и протянул шифровку мне.

«Генерал-майору Степанову и полковнику Дигорскому с получением сего прибыть в штаб фронта для немедленного отлета в Москву».

- Значит, - вставая с места, сказал я, - нам надо срочно выезжать.

- Да, тут ясно сказано - мне и вам.

- В Москву, - перечел я. - Конечно, кому не лестно побывать в Москве, но сейчас я, право, не радуюсь этому. Столько незаконченных дел и особенно эта проклятая история с привидениями.

- Приказ, дорогой мой, - остановил меня генерал. - Аркатов и те, кто останется вместо нас, разберутся во всем, а нам, Александр Петрович, следует собираться… Люди мы военные, и приказ остается приказом.

Мы выехали в штаб фронта. Провожавший нас Аркатов с грустью сказал:

- Расстаюсь, как с родными. Чует мое сердце, что вы уже не вернетесь сюда.

- Война не кончена, фронты велики, а военная служба разнообразна. Мы еще встретимся и поработаем с вами, дорогой капитан, а вы обещайте вкратце регулярно сообщать нам о дальнейшей судьбе дела «о привидениях», - прощаясь с Аркатовым, сказал генерал.

- Обещаю, - горячо сказал капитан.

Под утро мы прибыли в село Суковники, где находился штаб фронта, а ночью, уже с предписанием вылететь в Москву, приехали на аэродром. Зачем мы вызваны командованием, никто не знал, но было ясно, что сюда больше не вернемся, так как на наши места уже назначены новые люди.