– Этого бы не случилось, – тихо проговорил Миллер.

– Нет? Еще три дня назад я отбывал десятилетний срок…

– И я бы остался с тобой на все эти годы, – раздраженно бросил Миллер. – Разве ты не понимаешь? Вы с Холденом – мои братья. И ты не можешь даже на время исчезнуть из моей жизни. Ты мне нужен. Чертовски сильно…

Его слова с легкостью просачивались сквозь трещины в стенах, что я возвел вокруг себя в тюрьме. Внутри не выжить и минуты без холодной, нечувствительной брони толщиною в несколько миль. И вот, всего десять минут на свободе, а Миллер почти ее разрушил.

– И Шайло тоже… – Миллер покачал головой, и что-то в выражении его лица напугало меня до чертиков.

– Что-то не так? С ней все в порядке?

– С ней все хорошо, но больше я не скажу ни слова, – проговорил Миллер. – Хочешь знать, как у нее дела? Так сходи и спроси. Ты должен ее увидеть. И я вовсе не шучу.

– Она этого не захочет.

– Откуда ты знаешь? – хмыкнул Миллер, потом голос его немного смягчился. – Давай. Садись в эту чертову машину. А то мои охранники решат, что у нас любовная ссора.

– Ты говоришь как Холден.

– Ну, кто-то же должен.

– Ты что-нибудь о нем слышал?

– Нет. Но он написал книгу. Авторский дебют. Естественно, она на первом месте во всех списках и получает кучу всевозможных наград.

– Хорошо, – произнес я. И дело тут было не в наградах. Просто это значило, что Холден где-то там все еще жив.

Он не исчез полностью.

Возле дверцы внедорожника Миллер остановился.

– Ты в порядке? Ну… «Сан-Квентин» – не место для увеселительных прогулок.

– Да уж, непохоже на стадионные концерты.

Он фыркнул.

– Ты и в тюрьме об этом слышал?

– Ты чертовски талантливый, Стрэттон. – Я чуть улыбнулся. – В это верили все, кроме тебя самого.

Миллер на миг встретился со мной взглядом, а затем обнял, крепко прижимая к себе. Впервые за три года я прикасался к тому, кто не погряз в жестокости.

– Нам пора ехать, – отстранившись, произнес Миллер. – Я получил строгий приказ доставить сверток прямиком к Шайло.

– Чей приказ? – спросил я, когда мы оказались в кожаном салоне машины, просто вонявшей деньгами. Сиденья в ней располагались как в лимузине, напротив друг друга. – Как ты узнал, что я выйду сегодня?

– У стадионных концертов тоже есть свои преимущества, – пояснил Миллер, устраиваясь напротив меня. – Больше я ничего не скажу. А все, что хочешь знать о Шайло, спроси прямо у нее.

Он протянул мне бутылку пива из встроенного мини-холодильника и открыл одну для себя. Затем стукнул горлышком своей о мою.

– С днем рождения.

– Сегодня не мой день рождения.

– Но в тюрьме тебе исполнился двадцать один год, – проговорил он, когда машина плавно выехала со стоянки. – Теперь можешь пить на законных основаниях.

Я провел три дня рождения в тюрьме, а могло быть и десять. Я вышел на свободу в двадцать два, а не почти в тридцать. Я ощутил на языке первый глоток холодного пива. И чуть не застонал.

Миллер улыбнулся.

– Хорошо?

Но он выбрал неверное слово. Я оказался на свободе и, сидя рядом с лучшим другом, потягивал пиво.

– Мне это кажется нереальным.

– Я бы не смог такое придумать.