Анатолий хохотнул. Он вообще был, как заметил Сашка, веселый человек. Только развлекали его обычно не совсем те вещи, что других людей.

— Это те бегут, что войны и революции боятся. Австралия далеко, в Австралии не достанут. Ты, Владимирович, их анкетами поинтересуйся, сразу все ясно станет.

— Какой войны? — не понял Шульгин. Никаких признаков грядущей войны, а тем более революции он за две недели здешней жизни не заметил.

— А какой угодно. С китайцами, с мусульманами, с неграми, с инопланетянами. Народ такой. Одни на фронте, на переднем крае в берете и в майке ходят, другие в глубоком тылу шлем и броник не снимают.

— Сам на фронте бывал?

— У-у! — махнул рукой Анатолий. Но уточнять не стал.

— Он у нас скромный, — вставил Сергей. — Но, между прочим, Герой России.

— Да ладно тебе…

«Ты смотри, действительно скромный», — подумал Шульгин. Он видел, что парень не кокетничает, и не стал уточнять, где и за какие заслуги в такой мирной на вид стране дают соответствующие звания.

Удивился только, как здесь все перемешано. Воинские чины и часть наград остались еще от царских времен, и в то же время — Герой России. Интересно, а медаль, аналогичная советской, к этому званию полагается или все только в вербальной форме?

До бухты на берегу Баасова пролива, где размещался яхт-клуб, доехали быстрее чем за час.

Совершенно неожиданно перед глазами распахнулась необъятная ширь океана в бликах закатного солнца и голубоватые контуры гористых островов на самом пределе видимости.

— Ой, красиво как! — воскликнула Анна.

Сашка посмотрел на часы. 18.40.

— А когда московский борт с нашим приятелем прилетел?

— В 8 утра, — ответил Сергей.

— Тогда у него десять часов форы. Можно многое успеть при желании. Если только он не напился на радостях и не решил все отложить на завтра-послезавтра.

— И это возможно, — меланхолически согласился юрист.

С крутого изгиба дороги на вершине холма Шульгин сразу нашел среди десятков, а то и сотен яхт всех классов, тесно облепивших многочисленные пирсы, знакомые мачты и белый корпус «Призрака».

Он выглядел здесь как огромный лебедь среди прудовых уточек.

Даже в бинокль никакого шевеления на палубе и причале не различалось.

Сашка указал спутникам:

— Вон, видите, белый трехмачтовый кораблик у дальнего причала. Это он и есть. Думаю, мы успели.

— Почему вы так считаете? — При виде объекта приложения сил Анатолий подобрался.

— Капитан и экипаж там такие, что при попытке удалить их с борта и захватить яхту было бы оч-чень много шума. Парни хорошо вооружены и сдаваться без боя не приучены.

— Это плохо, — сказал вице-консул, которого по дороге кратко ввели в суть дела. — Вооруженное сопротивление властям здесь тянет на 20 лет каторги.

— До сегодняшнего утра они числились лицами без гражданства, а яхта — английской. Вы в любом случае ни при чем. А вот когда мы поднимемся на палубу…

— Тогда хорошо, — без лишних эмоций кивнул головой Степанов.

Но все-таки они совсем чуть-чуть, но опоздали.

С вершины холма дорога вновь нырнула в ложбину, и путь, вьющийся серпантином среди холмов и скал, занял чуть не столько же времени, как от аэропорта до берега.