— Что вы с кошкой сделали, гады? Убью!
— Спасите! — хором прошептали Колян и Толян, прячась за людей в серой форме.
— От меня никто вас не спасет, и не надейтесь! Да вы оба одного её когтя не стоите!
— Таня… — ошарашенно пробормотал Папа-Костя.
— На дне моря сыщу, так и знайте!
— Где животное? — спросил человек с большой сумкой, вышедший из лифта.
— Ой, как вы быстро! Пойдёмте сюда…
— В соседнем подъезде вызов был. Так что случилось?
— К нам воры пытались залезть, а кошка им чуть глаза не выцарапала.
— Ага-а-а…, — гундел Толян из-под бинтов, — все лицо мне изодрала, зверюга…
— А ты бы не лазил по чужим домам, глядишь, цел бы остался, — сказал человек в серой форме. — Давай, пошли в машину!
Все это Макс слышал краем уха-пельмешка. Куда важнее было то, что говорил человек, склонившийся над Маврой.
— Плохо дело. Её, видно, в живот пнули со всей дури. Похоже на разрыв кишечника. Надо оперировать. Есть что-нибудь твердое? Ну, картонка, доска какая-нибудь?
Мама-Таня бросилась на кухню и вернулась с большой разделочной доской, разрисованной апельсинами. Мавру осторожно уложили на доску и понесли к выходу.
После битвы
Вечером Макс сидел в начисто вымытой прихожей и пытался разговорить Маврика.
— Ну что ты надулся как мышь на крупу? Пойдем ужинать!
— Мя.
— Не понял!
— Мя.
— Ты что, говорить разучился?
— Отстань, Макс. Я мяудитирую.
— Что-что делаешь?
— Мяудитирую. Пытаюсь маме помочь.
— Это как?
— Думаю о ней. Представляю, что с ней разговариваю.
— И что ты ей говоришь?
— Что всё будет хорошо. Отстань, сказано тебе! Тут настроиться надо.
Макс тихонько вышел на кухню. Там Хозяева пили кофе с коньяком и тихо переговаривались. Рома-попугай сидел на плече у Папы-Кости и перебирал ему волосы клювом. Мама-Таня погладила Макса, положила в миску овсянки с мясом и добавила косточку:
— Это тебе за храбрость, Максик!
Миску Макс вылизал начисто, а косточку прихватил в прихожую. Маврик сидел с закрытыми глазами, поставив шерсть дыбом — так, что походил на меховой шар. Мяудитировал, наверно…
— Ты это… есть будешь?
Маврик не отозвался.
Прошуршали крылья, и Рома тяжело шлепнулся на банкетку.
— Плохо без хвоста летать, р-р-рулить нечем! Знаешь, что Хозяева говор-р-рят? Мавр-р-рушу пр-р-роопер-р-рир-р-ровали! Ветер-р-ринар-р-р сказал: вовр-р-ремя обр-р-ратились! Тепер-р-рь всё будет хор-р-рошо! Вот посмотр-р-рите!
— Спасибо, Рома!
— Не за что! А Мавр-р-рика ты не тр-р-рогай. Кошки, они мудр-р-рые, ничего зр-р-ря не делают.
— Хорошо, не буду. Рома, а ты откуда эту песню знаешь — ну, про Бойцовых Котов?
— Хозяин с др-р-ругом как-то р-р-раз пели на кухне. Там ещё пр-р-ро эмблему с оскаленным звер-р-рем, так они говор-р-рили, что у них такая же была.
— Они что, тоже Бойцовые Коты?
— Да нет, пр-р-росто офицер-р-ры в отставке, сейчас охр-р-ранную фирму вдвоём откр-р-рыли… Ладно, я спать полетел, а то денек тр-р-рудный выдался!
— Лети, Рома. Спокойной ночи.
— И тебе!
Рома улетел. Маврик сидел и не шевелился, словно плюшевый. Макс положил косточку поближе к нему, приволок свою подстилку и улегся рядом — так, чтобы греть Маврика.